Остров живых
Шрифт:
– Пластмассовый стаканчик подойдет?
– Подойдет. Много не наливайте.
– Ну что, почтенный служитель Эс. Ку. Лапа? Каков будет тост? – осведомляюсь я у Бурша.
– За то, что мы живы. Пойдет?
– Пойдет! Будем здоровы.
Коньяк оказывается неожиданно хорошим. Мягко греет глотку и сворачивается теплым уютным клубком в желудке.
– И, тем не менее получается, что мамку эту вы поставили в такое же положение.
– И она теперь тоже поглупеет…
Это приводит меня в смущение. Эк они оба на меня насели.
– Ну хорошо. А как было надо?
Мы принимаем по второй стопочке. Биологу-повару шоколад закидывает в пасть Бурш, пользуя для этого пинцет.
– Может быть, стоит поступать по правилу любимых мной англосаксов. Они никогда не ругают себя и своих. Принципиально.
– Обоснуйте, Федор Викторович.
– Могу и обосновать. Недалеко ходить. Известны вам такие выражения, как «красная тонкая
– Конечно, известны. «Тонкая красная линия» – это красномундирный английский полк в Балаклавском сражении осенью тысяча восемьсот пятьдесят четвертого года, построенный в две шеренги, а не в четыре. Потому как русских в том сражении было чрезвычайно много, и фронт было не закрыть. Символ невероятных усилий на пределе возможностей. «Атака легкой бригады» – опять же героический бросок британцев в тот же день на позиции русских пушек, он стал символом воинского самопожертвования. Ну а последнее – это сначала спасают на шлюпках женщин и детей, а уж мужчины – как получится, символ джентльменства. Итак?
– Итак, вы образованный человек и знаете про героизм английского полка. А можете привести пример такого же героизма против превосходящих сил врага, ставшего нарицательным, но уже из нашей истории? И чтоб об этом символе знали и инглиши? Затрудняетесь? А ведь у нас таких полков много наберется, чтоб сражались как легендарные герои. Но кто о них помнит? Вот, например, Апшеронский пехотный полк носил сапоги с красными отворотами – как символ того, что в бою стоял по колено в крови. Кто из вас двоих может вспомнить, в каком сражении это было? – Мы с Буршем переглядываемся. Вздыхаем хором. – Между тем у того же Апшеронского полка таких полковых наград больше десятка. И серебряные горны, например, зря тогда не давали. И полк такой у нас был не единственный. Самое-то забавное в этой истории, что в том ужасающем сражении под Балаклавой, прославившем в веках «тонкую красную линию», наши кавалеристы не понесли никаких потерь. Вообще. Не то чтоб из всадников кто был ранен, даже конский состав не пострадал.
– А вы ничего не путаете?
– Нет, ничего. Казаки искали дыры в английской линии обороны, инглиши дали с предельной дистанции залп, и казаки поскакали искать слабину в другом месте. Документы это подтверждают: ни у нас, ни у инглишей в этой стычке ни одно живое существо не пострадало. Красивая журналистская утка. О том, что за «тонкой красной линией» стояла морская пехота в товарном количестве, артиллерия, в том числе корабельная, я даже не говорю. «Атака легкой бригады» вообще праздник. Русские увозили захваченные на редутах трофейные турецкие пушки, которые к тому же не стреляли, ибо турки успели заклепать орудия, сделав их негодными для стрельбы (до сих пор в потерях по Балаклаве в английской литературе указываются их и русские потери, союзники турки за людей там не считаются). Потому рассказы о просто море пушек уже забавны. Хотя бы потому, что по фронту стояли только неисправные турецкие, отбивать которые англичане и поскакали. Потери у англичан в основном от стрелкового оружия. С конницей Кардигана разобрались фактически две роты пехоты и казаки. И никаких десятков пушек. Это англичанам просто показалось, от скорости резни, что их орудиями трепали. На деле обошлось в основном стрелковым оружием, что потом медики подтверждали. Да и атака была нелепой и по глупому приказу. Но вы в курсе только о героизме. Такая вот страшная резня.
– Что-то вы путаете, Федор Викторович! Вот сейчас точно путаете! – выражаю я свое и буршевское мнение, так как на лице коллеги это читается, только он не говорит, а жует шоколад.
– Я? Нет, я не путаю. Сохранились документы, которые позволяют это утверждать. Причем серьезные документы вроде списочных составов.
– Тогда откуда же все эти сказки о героическом бое «тонкой красной линии» с ордами русской кавалерии?
– Военные журналисты у инглишей хлеб зря не ели. Правда, роскошное описание страшнейшей гекатомбы и эпического сражения очень быстро усохло до «тонкой красной линии». Вот и сравните с тем же Апшеронским полком, где штыковая резня и кровь до колен была, а вот толковых журналистов не оказалось. Что касается других английских героических событий из английской истории, вот, например, случай с параходофрегатом «Биркенхед». С ним тоже не все ладно. Чудо техники для своего времени – на тысяча восемьсот пятьдесят второй год самый большой металлический пароход. Везли морскую пехоту и пассажиров, частью семьи военных. Напоролись на подводную скалу, и капитан дал приказ: «Задний ход!» Ошибочный приказ – в дыру хлынула вода. Стали быстро тонуть. Возникла паника. И вот тут-то и прозвучал приказ: «Военным построиться на корме, женщинам и детям – сесть в шлюпки». Далее, по английской легенде, все
– Я теперь понимаю, почему «старшой» охотничьей команды хотел вас сюда привезти.
Толстяк конфузится, спрашивает, где нынче этот его поклонник.
– Погиб сегодня ночью.
– Жаль, давайте помянем.
Мы поминаем Николаича, молчим…
– Я вообще-то ожидал какой-то такой общемировой гадости. В воздухе висело все последнее время ожидание катастрофы. Даже и не чуткие люди это ощущали. Опять же показательно: человечество сменило уважаемых людей наглядно, – пытаюсь я выразить свои ощущения.
– Да? Это в каком смысле? – интересуется толстяк.
– Ну вот сами посудите: сначала уважаемыми людьми были «препоясанные мечом», воины. Именно они составили слой дворянства и именно про них толковали светские хроники. Потом уважение перешло к купцам, создающим всякое богатствие. А сейчас в почете фигляры, за которыми обделывают свои делишки мошенники мирового масштаба.
– Это вы про кого толкуете? – уточняет толстяк.
– Да судите сами. О ком болтало постоянно телевидение и газеты – об актерах и певичках и прочих из того же мешка. Ах, Дженнифер Попез ушибла свою Лопес! Фотографии синячка на Лопезе купили за миллион долларов! Попез подала в суд! Бритая-с-Пирса в восьмой раз вылечилась от алкоголизма и впала от этого в восьмую депрессию! Ее психоаналитики прогнозируют, что она в девятый раз начнет лечить депрессию алкоголизмом! Молахов нашел настоящего отца Бибера! Им оказался актер из Запендрищенска Пофигов! Ну разве не так? А за всем этим балаганом серьезные мошенники создали роскошную всемирную финансовую пирамиду по выпуску зеленых бумажек. И мы внятно видели, что это Гипер МММ подошло к своему финишу, когда обманутые лохи понимают, что их натянули. А организаторы акции не торопясь со всеми чемоданами убывают в благословенную страну, откуда выдачи нет. Да их, собственно, и не знают толком ни в лицо, ни по фамилиям…
– Это никак не новость. Любое государство проходит именно эти стадии. Как человек – в молодости агрессивен и претенциозен, в зрелом возрасте работящ и расчетлив, а на пенсии считает возможным оттянуться вволю, – хмыкает протестующе толстяк и аккуратно жует кусочек шоколадки, поданный ему Буршем.
– М-да? И вы можете это доказать? – удивляюсь я.
Повар-биолог со вкусом делает глоточек коньячка.
– А что здесь доказывать? Недалеко ходить. Вот, к примеру, Рим. Сначала в почете брутальные вояки. Потом Рим окреп, встал на ноги, опутал всех торговлей. Ну и когда ему уже не было никаких конкурентов, предался неге. Можете себе представить, чтоб Цезарь или Август гордились участием в гладиаторских боях? А Коммод на полном серьезе гордился. Вояки же стали так непопулярны, что в армию римляне брезговали идти, службу несли всякие варвары с окраин. Потом этим гастарбайтерам дали гражданство – и Рим кончился. Константинополь – ровно та же картина, только там все с ума сходили по конным скачкам и в почете невиданном были возничие. А в армию стали брать наемников и опять же варваров. Картина привычная, так что не мир шел в тартарары, а некоторые государства, не более того. Так и Вавилон пал, и от Ниневии остались руины. – Повар затыкается новым кусочком шоколада. – А теперь какие намерения? – смотрит вопросительно Федор Викторович.
– Какие тут намерения могут быть. Жить дальше.
– И по возможности так, чтоб легенды о нас не пришлось исправлять и дополнять, – заканчивает за меня Бурш.
Мы выпиваем за это, убираем остатки буйного пира и идем – повар в палату отсыпаться, а мы на сбор, где должны нам рассказать про что-то новое, в некрофауне появившееся. И что самое смешное, нам не очень-то это нужно, остаться в легендах. Просто прожить свою жизнь по-человечески…
Не так много.
Не так и мало.
Приложение