Остров Зомби
Шрифт:
Один умный человек сказал: пусть мертвые хоронят своих мертвецов. Эстрада помнил, кто был этот мудрец. Иисус из Библии. А ведь Иисус — Бог. Значит, если майор Мануэль Эстрада, живой с головы до пят, станет хоронить мертвеца, то совершит большой грех. Против Иисуса. А быть грешником плохо.
Пусть этот доктор Джеймсон лежит себе на мостовой и дальше.
Американское посольство располагалось в современном, вытянутой формы здании из алюминия и бетона. Кто-то говорил майору Эстраде, что это здание — воплощенная в материальной форме индейская молитва. Оно как бы символизировало общее индейское
Мануэль Эстрада, возможно, не был самым большим умником на острове, и все же он понимал: если тебе кто-то говорит, что у него с тобой много общего, значит, этому человеку что-то от тебя нужно.
Эстрада все время ждал, что американцы начнут качать права. Он не верил, что такая щедрость может быть искренней. Никогда не верил. Но они ничего не просили, и от этого Эстрада ненавидел их еще сильнее. Он давно затаил на них злобу, поэтому выполнить приказ президента ему было нетрудно.
Подойдя к парадному подъезду посольства, Эстрада забарабанил в дверь. Ему открыл морской пехотинец, подтянутый, в форменных синих брюках и рубашке цвета хаки с позвякивающими на ней медалями.
Эстрада потребовал аудиенции у посла, сказав, что у него срочное поручение от президента, Генералиссимуса Сакристо Корасона. Посол поспешил выйти.
Не новичок в политике, посол давно знал о наращивании русскими военной мощи в регионе. И слышал о договоре.
— Вот что... — начал Эстрада.
— Да? — вежливо отозвался посол, стоя в халате и шлепанцах.
— Убирайтесь-ка вы из нашей страны, да поскорее. Валите отсюда. Мы вас терпеть не можем. Кончаем крутить любовь!
— Что вы имеете в виду под «кончаем крутить любовь»? — спросил пораженный посол. — Хотите прервать дипломатические отношения между нашими странами?
— Да. Именно так! Вот и убирайтесь. Прямо сейчас. Отлично. Спасибо. Большое спасибо. Точно сказали — никаких дипломатических отношений. Кончаем. Прерываем. Навечно. Чтобы нога ваша больше не ступала на наш остров. Да не расстраивайся ты так, гринго. Все когда-нибудь кончается. Давай-ка выпьем за наш разрыв. И не увозите ваши запасы спиртного. Мы их посторожим.
В Америке получили официальное уведомление о случившемся. Никаких сомнений не оставалось — русские захватили секретное оружие и теперь могут одержать победу в войне.
Комментатор национального телевидения, считавший ранее, что нерешительность руководства Бакьи вызвана нечеткой моральной позицией США, заявил, что все происходящее — еще одно доказательство того, что «одними кораблями и снарядами ничего не добьешься».
Этот комментатор появлялся на экране несколько вечеров в неделю и длинно разглагольствовал о вещах, в которых плохо разбирался, — он не представлял себе толком, что такое армия и как реально обстоят дела; он попрежнему верил, что Америка может удерживать иностранное государство от военных действий, предоставляя его лидеру ежегодно миллион долларов. С таким же успехом можно остановить мафию, послав кому-нибудь из мафиози молока и печенья. В другой стране и в другое время комментатора публично высмеяли бы, а в Америке ему смотрели в рот миллионы зрителей.
Президент США тоже внимательно выслушал все, что сказал комментатор. Подобно всем, кто понимал,
В Бакье все пошло шиворот-навыворот. Улучив подходящий момент, президент уединился в своей комнате и подошел к специальному красному телефону — для связи с КЮРЕ.
— Что происходит на Бакье? — спросил президент.
— Понятия не имею, сэр, — ответил кислым тоном доктор Харолд В.Смит.
— У нас там провал за провалом. Не сомневаюсь, что ваши люди — хорошие исполнители, и все же они ничего не добились. Отзовите их.
— Вы сами попросили их о помощи, — возразил Смит.
— Не нуждаюсь в ваших напоминаниях.
— Я не хотел быть невежливым, сэр, но вы заключили договор с Синанджу. А они очень отличаются от обычных подчиненных. Рим еще не был построен, а Синанджу уже четко разработали ритуал прекращения службы у императора.
— Что это значит?
— Я сам не в курсе, — сказал Смит.
— Вы хотите сказать, что, наняв такого убийцу, его невозможно остановить? Потому что не знаешь тонкостей ритуала?
— Что-то вроде этого. По сути — невозможно. У нас с Синанджу заключен контракт — нам подготовили по их системе одного человека. Самого Мастера Синанджу мы никогда не использовали. Вы — первый, кто дал ему особое задание.
— И что же теперь делать?
— Советовал бы вам не вмешиваться. Пусть работает. По существу, в международной политике мало что изменилось со времени династии Мин. Возможно, это ничего не даст. Но, мне кажется, и я даже готов спорить, что его вмешательство принесет свои плоды.
— Я никогда не спорю. Мне нужны гарантии.
— У меня их нет, — сказал Смит.
— Вы меня порадовали! Ну что ж, спасибо! — заключил президент и задвинул красный телефон в глубь ящика бюро.
Из спальни он поспешно направился прямо в свой рабочий кабинет и потребовал на ковер представителей ЦРУ. Немедленно. А пока он приостановит все их распоряжения. Президент требовал решительных действий ЦРУ на Бакье. Тоже немедленно.
Как можно деликатнее шеф ЦРУ объяснил, что может предъявить четырнадцать папок, хранящихся в его офисе, из которых станет ясно, что приказ президента невозможно выполнить. Вкратце его ответ означал: «и не просите». Может, мы плохо представляем себе ситуацию в мире, часто ставим вас в трудное положение и редко добиваемся успеха в международных предприятиях, но уж здесь-то, дружок, в Вашингтоне, мы чувствуем себя достаточно надежно и знаем, как действовать, так что, пожалуйста, не мешайте.
Но реакция президента была не менее определенной:
— Выполняйте приказ или получите коленом под зад.
— А как же наш престиж, господин президент?
— К черту престиж! Надо думать о безопасности страны.
— Какой страны?
— На которую вы работаете, идиот. Идите и выполняйте приказ.
— Я хотел бы получить его в письменной форме.
Теперь, когда приказ был отдан в недвусмысленной и к тому же письменной форме, работники ЦРУ могли объяснить конгрессменам и обозревателям прессы, что их вынудили перейти к действиям, и, следовательно, они полностью обезопасили себя.