Остров
Шрифт:
– К счастью, – откликнулась Шанта, – в самой мягкой форме. Том Кришна и Мэри Сароджини находятся в прекрасных отношениях со своей матерью. Проблема не в них самих, а в их судьбе, в ужасной смерти Дугалда.
– Выйдет ли Сьюзила снова замуж?
– Надеюсь, да. Ради семейного блага. Тем временем детям полезно бывать с их приемными отцами. Особенно Тому Кришне. Том Кришна как раз достиг того возраста, когда мальчики начинают осознавать себя мужчинами. Он все еще может заплакать, как маленький, но тут же берет верх бравада, и эти ящерицы – он приносит их в дом,
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Близнецы, умытые и причесанные, уже сидели за столом на высоких стульчиках. Мэри Сароджини присматривала за ними, как гордая, но беспокойная мать. У плиты Виджайя накладывал в тарелки рис и овощи, доставая их черпаком из глиняного горшка. Очень осторожно, с напряженным вниманием Том Кришна брал каждую тарелку и относил ее на стол.
– Готово! – объявил Виджайя, наполнив последнюю тарелку. Он вытер руки, подошел к столу и занял свое место. – Расскажи-ка нашему гостю о благодарении, – предложил он Шанте.
– На Пале, – пояснила Шанта Уиллу, – благодарственная молитва произносится не до, а во время еды. Мы ее жуем.
– Жуете?
– Благодарение – это первая ложка пищи, которую вы отправляете в рот – и жуете, жуете, до последней крошечки. И, пока жуете, концентрируете внимание на вкусе, консистенции, температуре пищи, на давлении на нее зубов и напряжении жевательных мускулов.
– И помимо того, мысленно благодарите Просветленного, Шиву или кого-то там еще?
Шанта отрицательно покачала головой:
– Это бы отвлекало внимание, а здесь важно как следует сосредоточиться. Вы концентрируете внимание на своих ощущениях, а не на чем-то воображаемом. Припоминание слов, обращенных к кому-то воображаемому, – все это исключается. – Она оглядела стол. – Начнем?
– Ура! – дружно закричали близнецы и взялись за ложки.
Наступило продолжительное молчание, нарушаемое только близнецами, которые еще не научились жевать, не причмокивая.
– Можно теперь проглотить? – спросил наконец один из малышей.
Шанта кивнула. Дети проглотили пищу. Теперь они стучали ложками и болтали с набитым ртом.
– Итак, – спросила Шанта, – каков вкус благодарения?
– Чрезвычайно разнообразный, – ответил Уилл. – Ряд вариаций на тему риса, куркумы, красного перца, тыквы и зелени, какой – мне не удалось распознать. Оттенки постоянно меняются: прежде я этого никогда не замечал.
– Сосредоточившись на подобных вещах, сразу же отвлекаешься от всех фантазий, воспоминаний, предчувствий, глупых мыслей – словом, от собственного «я».
– Но разве вкусовые ощущения не составляют также
Шанта взглянула на мужа, сидевшего на противоположном конце стола.
– Что бы ты ответил, Виджайя?
– Я бы сказал, что они находятся где-то между «я» и «не-я». Вкусовые ощущения – это «не-я», когда они касаются организма в целом. Но в то же время, поскольку они осознаются, их можно назвать частицей «я». В этом и заключается цель нашего благодарственного прожевывания – заставить свое «я» осознать, что представляет собой «не-я».
– Недурно, – заметил Уилл, – но ради чего все это затеяно?
Теперь ему ответила Шанта:
– Научившись концентрировать свое внимание на «не-я», полученном из внешней среды (допустим, это пища), и на «не-я» в собственном организме (ваши вкусовые ощущения), вы неожиданно обнаруживаете «не-я» на отдаленном конце сознания, или, – продолжала Шанта, – лучше, пожалуй, сказать иначе. Для «не-я» на дальнем конце сознания будет легче стать известным для «я», которое научилось глубоко осознавать свое «не-я» с точки зрения физиологии.
Послышался грохот разбитой тарелки; один из близнецов заплакал. Шанта, вытерев пол, подытожила:
– Так вы подойдете к проблеме «я» и «не-я» в отношениях с особами, рост которых менее, чем сорок два дюйма. Тому, кто найдет достаточно надежное решение, назначена награда в шестьдесят четыре тысячи кроров рупий. – Она вытерла глаза ребенку, заставила его высморкаться, поцеловала и подошла к плите за новой порцией риса.
– Каковы ваши дальнейшие обязанности? – спросил у детей Виджайя, после того как все поели.
– Мы дежурим возле пугал, – с важностью ответил Том Кришна.
– На поле, что рядом со школой, – добавила Мэри Сароджини.
– Я подвезу вас туда, – сказал Виджайя. – Хотите поехать с нами? – спросил он Уилла. Уилл кивнул.
– Если можно, мне бы хотелось заглянуть в школу, раз уж мы окажемся рядом; посидеть на одном из уроков.
Шанта с веранды помахала им рукой, и через несколько минут они уже подходили к припаркованному джипу.
– Школа на другом конце деревни, – пояснил Виджайя, заводя мотор. – Придется ехать кружным путем. Сначала вниз, а потом опять вверх.
Дорога сначала спускалась меж террасированных полей, где росли рис, кукуруза и сладкий картофель, а затем – по ровной поверхности – мимо илистого пруда, в котором разводили рыбу, и посадок хлебных деревьев, и наконец – вновь поднималась наверх через поля, зеленые или золотые; вскоре они увидели выбеленное, просторное здание школы, окруженное тенистым садом.
– Вон там, – сказала Мэри Сароджини, – стоят наши пугала.
Уилл взглянул туда, куда она указывала. Ближайшее к школьному зданию поле золотилось от созревшего риса: вскоре предстояло убирать урожай. Два мальчика в розовых набедренных повязках и девчушка в голубой юбке дергали за бечевки, которые приводили в движение двух марионеток в человеческий рост, привязанных к шестам в обоих концах узкого поля. Марионетки были искусно вырезаны из дерева и одеты не в лохмотья, а в роскошные костюмы.