Остров
Шрифт:
Еще десяток секунд, и я уже различал почти все детали хорошо. Живот мумии от промежности до грудины был вскрыт и разворочен. Словно взорван изнутри. Тупо заныл мой собственный шрам. Я приподнял майку. Рубец вдоль живота воспалился и покраснел. А труп под обвалившимся потолком шевельнулся.
Труп шевелился. Вернее, что-то шевелилось внутри разорванного живота. И я уже знал, что это. Секунда, другая и вот, они появились. Маленькие песчаного цвета клешни. Покачиваясь из стороны в сторону, открываясь и закрываясь, они словно прощупывали воздух. Затем показались ножки, а затем и сам краб. Краб был таким же древним, как и все, что его окружало. Древним и ветхим. Едва он попытался опереться на свои тонкие ножки, чтобы выбраться из зияющей дыры в животе мумии, как они подломились и рассыпались в прах. Глаза краба
Солнца не было. Вернее, оно было где-то далеко за сомкнувшимися над головой плотными кронами деревьев. И пляжа не было. Были джунгли. Я с разбега налетел на одно из деревьев, сильно ударился плечом и, не удержав равновесия, покатился по земле. Замолкла и тут же снова запела какая-то птица. От сухой жары, что окружала меня пол минуты назад, не осталось и следа. Было влажно и душно. Как в моем ночном кошмаре. Я поднялся на ноги. Плечо болело, голова кружилась. Джунгли окружали со всех сторон. И не малейшей подсказки, как я здесь очутился. Мне бы нужно вспоминать прошлое, а не приобретать новые провалы в памяти. Я присел. Так… Вот, на прелой листве мои следы. Один отпечаток, второй, третий, четвертый… Я пошел по следам. Где же пятый? Вот пятый. Потом, поперек пути оказался ствол упавшего дерева. Я перелез через ствол. Вот опять следы. Но шли они не к стволу, а вдоль него. Начинались из-за темно зеленых кустов, шли мимо и терялись в зарослях папоротника. Но это были не мои следы. Я был в сандалиях, которые взял в бунгало перед путешествием вдоль пляжа, а тот, кто здесь прошел, был босиком. Я сбросил сандалию с правой ноги и приложил стопу рядом с отпечатком. Черт, его знает… Не разобрать. Прикосновение босой ноги к прелым листьям снова вызвало неприятные воспоминания о недавнем сне. Я поднял голову. Что-то светлое промелькнуло среди деревьев. Там, куда уходили босые следы. Что-то похожее на человеческую фигуру.
– Эй! – крикнул я и вскинул руку вверх. Но крик получился каким-то слабым, и быстро затух среди влажного леса. Человека уже не было видно. Я запрыгал на одной ноге надевая сандалию, и бросился следом. Хоть кто-то еще живой в этом сумасшедшем месте. Кажется, я уже снова различил далеко впереди светлую фигуру, но, как на зло, зацепился ногой за торчащий из земли корень. Только что надетая сандалия, описав широкую дугу, улетела куда-то в заросли. Да, чтоб ее… Пойду так! Но ощущать под босыми ступнями возможно кишащую насекомыми подстилку из гниющих листьев мне решительно не хотелось. Пришлось лезть сквозь папоротники и еще какие-то колючие кусты. Нашел не сразу. А когда нашел, некоторое время не мог сообразить в какую сторону идти. Наконец, снова вышел на цепочку едва заметных следов. Так. Хорошо… Но теперь, я двигался осторожно, внимательно глядя себе под ноги, чтобы снова не запнуться. Лучше бы я смотрел вперед. Когда я перешагивал очередной, то ли корень, то ли просто тонкий ствол упавшего деревца, джунгли потряс жуткий рев. От неожиданности я присел. Ночной кошмар, мысли о котором я все это время старательно отгонял, вернулся во всех красочных деталях. Огромный облепленный крабами слон тщетно пытался устоять на ногах. А перед слоном стоял я. То есть не совсем я. А другой я. Из сна. Слон еще раз взревел.
– Беги! – вырвалось у меня.
Но фигура в светлом даже не шевельнулась. И слон обрушился на нее всей своей массой.
Я инстинктивно зажмурился, даже боясь представить, что стало с «другим мной». Но, опять же, я помнил, что ничего не случилось! Я же проснулся у себя в бунгало целым и невредимым. А с другой стороны, может быть, и не проснулся, может быть, это все галлюцинация последних мгновений жизни перед смертью. Или, может быть, это все
Слон дернулся. Он все еще был жив. Крабы, вновь облепившие его со всех сторон, пришли в движение. Большим толстым хлыстом промелькнул в воздухе хобот. Часть крабов от этого легкого движения разлетелась в стороны, но большинство по-прежнему держались за свою добычу. Послышался низкий клокочущий звук. Звук нарастал и закончился настоящим взрывом воздуха в том месте, где под сомкнувшимися панцирями угадывался слоновий рот. Это был то ли кашель, то ли чих. С десяток крабов отбросило на ближайшие деревья. Снова в воздухе мелькнул хобот. Но на этот раз, это было не бесцельное движение. Хобот хлыстом прошелся по «рою», разбрасывая вцепившихся в него падальщиков. Но крабы не собирались отступать. Отброшенные к корням ближайших деревьев, они снова вскакивали на лапы и, подняв клешни, бросались в атаку. Огромная туша зашевелилась и начала подниматься. Слон снова вставал. Вновь прозвучал низкий рев, но на этот раз в нем не было боли и страха. В нем была ярость. Хобот опять мелькнул в воздухе, смертельной плетью проходясь по «рою». На этот раз удар был на столько силен, что послышался хруст ломающихся панцирей, а ствол ближайшего дерева покрылся расплющенными крабьими телами. Еще один взмах, и по соседним деревьям тоже потекли ошметки из кишок и обломков панцирей. Затем, слон всей своей массой обрушился на землю и начал кататься на спине, давя и плюща паразитов, до которых не мог добраться хоботом. Вся поляна оказалась устланной дергающимися в конвульсии клешнями и конечностями. Крабы бросились в разные стороны. Легкая бесплатная трапеза оказалась большой бедой. Огромный израненный, но все еще сильный слон, теперь одним движением уничтожал десятки, а может быть даже сотни своих мучителей. Крабы в панике бежали в разные стороны, но большинство, ведомые инстинктом, устремились обратно в море. И море, разумеется, было в моей стороне. И если раньше (во сне) членистоногие всячески избегали контакта со мной, то теперь их толерантность равнялась нулю. Маленькие особи, те, что не успели вовремя отвернуть, почти безболезненно тыкались в мои ноги, отскакивали и улепетывали дальше. Особи покрупней, причиняли уже достаточно острые ощущения. Мало того, они еще и пытались отхватить по куску мяса от моих ног своими клешнями. Поэтому, когда я увидел быстро приближающегося большого черного краба с огромными клешнями, времени для раздумий не было. Я побежал. И это было очень разумно. Так как за спиной раздался новый слоновый рев, затем трубление, а затем топот огромных ног. Я оглянулся через плечо. Слон несся следом за мной, яростно хлеща хоботом-плетью словно метлой и расчищая джунгли от падальщиков паразитов.
Сколько раз я видел фильмы, (еще воспоминание) в которых главный герой, убегая от опасности, скажем, по шоссе от зловещего огромного грузовика, как завороженный бежал прямо, пока его не сминали в лепешку! И чего же тут сложного! Сверни с шоссе! Грузовик не сможет последовать за тобой! Только не беги прямо, идиот! Будь изворотлив!
Я не считал себя идиотом, и как только топот огромных ног послышался буквально за спиной, я резко повернул налево.
Колодец был глубиной метров семь. Воды в нем не было. Только мягкая подстилка из тех же прелых листьев неизвестно сколько веков, падающих сверху на дно слой за слоем. Стены оказались заботливо выложены камнем. Когда я пришел в себя, то в первую очередь оценил мягкость подстилки. Осторожно, пытаясь определить, не все ли кости сломаны, перевалился на спину. Надо мной в далекой вышине виднелся круг света. В нем покачивались ветви пальм. Затем с ревом пронеслась какая-то туша, и дождем посыпались многоногие твари с клешнями. Я нащупал рукой среди листьев круглый камень, и не обращая внимания на боль во всем теле, принялся с остервенением плющить, дробить, крошить, разбрызгивать желто-зеленые членистоногие внутренности по стенкам колодца. Остановился, когда последняя клешня перестала дергаться. Я привалился спиной к шершавой и на удивление теплой стене. Сердце колотилось, лицо горело. Поднес к лицу руку со своим оружием. Камень оказался человеческим черепом. От ударов левая глазница деформировалась и треснула. Я внимательно осмотрел структуру разлома кости. Я устал, и не мог оценить красоту преломляющихся линий. Мне уже было все равно. Череп так череп. Очень много всего. Нужно поспать…
Конец ознакомительного фрагмента.