Остров

Рейн Ширли

Там у Сары совершенно фантастическая смесь из графов и княгинь, добрых разбойников и злых богачей, замков и драконов, невероятных машин и невиданного оружия. Подробности, насколько я понимаю, частично взяты из книг, а частично выдуманы. Но главное в этом романе – любовь. Каждый раз, вернувшись со Встречи, все спешат поделиться услышанным с домашними, а потом вместе с ними ломают себе головы, удастся ли, скажем, прекрасной графине Амалии встретиться со своим женихом Моррисом или им опять что-нибудь помешает.

Сейчас Керн играл на дудочке, Эдна потряхивала бубном, а рядом с ними упоенно и невпопад лупил в барабан… наш Вандер. Он-то что здесь делает, интересно? Несколько

пар танцевали, и среди них барабанщик, очень красивый парень по имени Кайл, который чуть не каждый месяц заводит себе новую подружку. Остальные сидели на скамейках и переговаривались, поглядывая на них.

Вандер упорно делал вид, что не видит меня. Боялся, наверно, как бы его не прогнали домой. Я и впрямь собралась это сделать, но Антар ухватил меня за руку и не пустил.

– Оставь его, – сказал он, с улыбкой глядя на моего брата. – Не порть парнишке удовольствие. Часто ли выпадает такая удача? Ишь, как старается, аж в ушах звенит.

Действительно, подумала я и ободряюще помахала Вандеру. Он тут же разулыбался во всю ширь – заметил, однако – и еще яростнее забухал в барабан.

Мы с Антаром остановились в стороне.

Площадка, как обычно, была усыпана лепестками цветов, по лицам собравшихся скользили причудливые тени, в небе плыла почти полная луна, то и дело пропадая за лохмотьями рваных облаков. Вид танцующей Жанны в длинном розовом платье напомнил мне мое собственное, голубое, и утренний разговор с Королевой Мэй. Внезапно мне стало ужасно не по себе. С чего, в самом деле, я решила, будто она собирается отвести меня к Королю Тимору? Глупость какая! Нет, тут что-то совсем другое, что-то… скверное. Не знаю, почему, но впервые за весь день я по-настоящему испугалась.

Как будто прочтя мои мысли, Антар сказал:

– Ох, не нравится мне вся эта история с вашей Мэй. А тут еще отец велел сестрам и матери завтра отправляться за этой проклятой тлиной, а они боятся ходить в лес без меня.

– Иди, со мной все будет в порядке, – против воли голос у меня прозвучал как-то… бесцветно. – Да и чем ты сможешь помочь?

Антар внимательно посмотрел на меня и покачал головой.

– Нет, с утра уж точно никуда не пойду. Подождут, ничего не случится. В крайнем случае скажу, что нога опять разболелась, или еще что-нибудь придумаю, – года два назад он объезжал норовистого жеребца и сломал ногу, когда тот в очередной раз сбросил его. Наши врачи все сделали как следует – зашили и обработали раны, поставили на место сломанные кости, обложили ногу глиной, которая, схватившись, затвердела, точно каменная. Но, как говорится, из разбитой чашки целую не сделаешь, как ни старайся, и временами нога у Антара побаливала. – Знаешь что? Завтра я буду ждать тебя позади розовых кустов, который растут на границе наших дворов. Подай знак, если появится возможность, ладно? Чтобы я понял, как поворачивается дело.

– Пошли домой, – только и сказала я. Мы обогнули площадку. Проходя за спиной Вандера, я наклонилась и шепнула:

– Не задерживайся, а то мама станет волноваться.

В ответ он лишь на мгновение поднял на меня счастливые глаза и закивал стриженой головой.

Уходя, мы наткнулись на Фиделя, который сидел на пне немного в стороне, неотрывно глядя на пламя светильников. Он может смотреть на огонь, не мигая. Однако при виде нас Фидель внезапно вскочил.

– Дженни, спасибо тебе, Дженни, – пролепетал он и несколько раз низко поклонился мне.

Фидель всех женщин зовет Дженни, а мужчин никогда не называет по имени.

– За что? – вырвалось у меня.

Хотя я, в общем-то, понимала, что мой вопрос не имеет смысла. Его слова ничего

не значат; просто очередной плод больной фантазии.

– Дорога на тот свет долгая, идти одному боязно, – Фиделя передернуло. – Но я знаю, Дженни, ты вернешься оттуда и проводишь меня.

– Заткнись, ты… – прошипел Антар, но я схватила его за руку и потащила за собой. Отойдя на некоторое расстояние, я оглянулась. Фидель исчез. – Не обращай внимания, – попытался успокоить меня Антар. – Он же сумасшедший. Его слова ничего не значат.

Конечно. Конечно, Фидель сумасшедший, и его слова ничего не значат. Или значат, но что-то совсем не то, что мы в них слышим. Наверно, надо быть таким же сумасшедшим, чтобы разгадать смысл его темных высказываний.

Но настроение у меня испортилось окончательно.

– 10 Удивительно, но когда я пришла домой, Вандер был уже там и как ни в чем не бывало уплетал за обе щеки. Мама, как водится, уже начала волноваться, куда это я пропала. Она нагрела воды, и я залезла в большую деревянную лохань, которую отец сделал специально для купания. Сидела там, пока вода почти совсем не остыла. Потом быстро вымыла волосы и вымылась сама. Пока я переодевалась во все чистое, мама что-то лепетала, показывая мне платье, обшитое кружевами, но я едва взглянула. Сказала, что устала, и легла.

На душе было ужасно скверно. Легче стало только после того, как я помолилась. Это всегда помогает. В конце концов, богу виднее, что для меня лучше. С тем я и уснула.

ГЛАВА 2. СТРАХ

– 1

Спала я на удивление крепко. Даже Кума меня не разбудила, не знаю уж, плакала она в эту ночь или нет. Однако проснулась я рано – так всегда бывает, когда на душе тревожно. Лежала и не думала ни о чем, в тупом, тяжелом оцепенении.

И тут, как назло, начались всякие мелкие неприятности.

Вдруг раздался сильный стук в стену комнаты, где спим мы с братьями. Раз, другой, третий. Мелькнула нелепая мысль, что это Антар, у которого что-то стряслось. Я вскочила и бросилась к окну. Никакого Антара и вообще никого там, конечно, не оказалось. По хмурому, затянутому тучами небу бежали рваные облака. Погода и впрямь испортилась – в точности, как обещал отец. Стучал ставень; его, наверно, плохо закрепили или же сорвал резкий, порывистый ветер, который с каждым мгновеньем становился все сильнее. Справившись со ставнем, я снова легла. Слава богу, никто, кроме меня, не проснулся. Неизвестно почему, мне припомнилось, как мы с Антаром вчера стояли на вершине скалы и по очереди смотрели в его необыкновенные "очки". И вот чудо: внезапно я вспомнила, как они на самом деле называются. В сознании всплыла фраза из какой-то книги: "Лейтенант Фернандес поднес к глазам бинокль". Ну конечно, бинокль! Удивительно, что это воспоминание пробудилось только сегодня; обычно память не подводит меня.

По-видимому, я снова задремала, потому что спустя некоторое время меня разбудили причитания мамы. Я вскочила в страхе, спросонья не сразу поняв, в чем дело. Оказывается, Фути, наш ручной крыс, очень удобно устроился на ночь прямо на моем разложенном в кресле нарядном платье и испачкал его.

Фути – крупный зверь, размером с ребенка лет трех, не меньше, да еще вдобавок он умудрился где-то вляпаться в липкую коричневую грязь. Следы от его длинных когтей и клочки бурой шерсти "украшали" всю нижнюю часть платья. Мама тут же кинулась застирывать пятна и отпарывать с подола кружева, которые оказались безнадежно испорчены.