Остров
Шрифт:
Хэтч вздохнул, стараясь контролировать свой гнев.
— Джерард, я не знаю, что такое меч святого Михаила. Но не вызывает сомнений, что он очень опасен. Всюду, где он появлялся, умирали люди. Теперь я начинаю думать, что мы ошиблись, когда предположили, что испанцы собирались использовать его в качестве оружия против Окхема. Возможно, они даже хотели, чтобы меч попал ему в руки.
— Ага, — заговорил Нейдельман, не скрывая иронии. — Быть может, меч действительно проклят?
Стоявший рядом Стритер презрительно фыркнул.
— Вы прекрасно знаете, что я верю в проклятия не больше, чем вы, — резко сказал
— Но разве таким образом можно объяснить, почему несколько наших людей заражены бактериальной инфекцией, один получил вирусную пневмонию, а у кого-то странное заболевание полости рта. О какой эпидемии может идти речь, доктор?
91
Маллон, Мэри — повариха-ирландка, которая, работая во многих американских семьях, заразила брюшным тифом более 50 человек, из которых трое умерли. Была бациллоносителем, однако сама обладала иммунитетом к болезни. Вошла в историю под прозвищем «Тифозная Мэри». В 1907–1910 и в 1914–1938 годах принудительно содержалась в изоляции в одной из больниц Нью-Йорка.
Хэтч посмотрел в худое лицо капитана.
— Да, разнообразие болезней меня смущает. Но одно не вызывает сомнений: меч опасен. И мы должны понять суть этой опасности, прежде чем продолжим работы и достанем меч.
Нейдельман кивнул, но на его губах появилась отстраненная улыбка.
— Понятно. Вы не знаете, почему болеют люди. Вы даже не в силах определить, чем они болеют. Тем не менее во всем виноват меч.
— Дело не только в болезнях, — возразил Хэтч. — Вы должны знать, что усиливается северо-восточный ветер. Ураган идет к нам — по сравнению с ним буря, которая была на прошлой неделе, покажется весенним дождичком. Продолжать в таких условиях — настоящее безумие.
— Продолжать — настоящее безумие, — повторил Нейдельман. — И как вы собираетесь остановить раскопки?
Хэтч помолчал немного, до него начал доходить смысл последних слов капитана.
— Обратившись к вашему здравому смыслу, — сказал он, стараясь сохранять хладнокровие.
Наступило напряженное молчание.
— Нет, — твердо сказал Нейдельман. — Раскопки будут продолжаться.
— Тогда ваше упрямство не оставляет мне выбора. Я немедленно останавливаю работы. С этого момента.
— Как именно?
— Руководствуясь девятнадцатым пунктом нашего контракта.
Повисла пауза.
— Моя поправка, помните? — продолжал Хэтч. — Она дает мне право остановить работы, если они станут слишком опасными.
Нейдельман не торопясь вытащил трубку и принялся набивать ее табаком.
— Забавно, — произнес он безжизненным голосом, поворачиваясь к Стритеру. — Очень забавно, не так ли, мистер Стритер? Теперь, когда нам остается всего тридцать часов, чтобы добраться до сокровищ, доктор Хэтч намерен остановить работы.
— Через тридцать часов, — начал Хэтч, — ураган может достигнуть…
— Почему-то, — прервал его капитан, — мне кажется, что дело тут вовсе не в мече или урагане. Да и средневековые бредни из ваших
— О чем вы говорите?
— Если мы завершим работы сейчас, «Таласса» потеряет все свои вложения. Вы прекрасно знаете, что наши инвесторы уже пошли на десятипроцентное увеличение расходов. Они не станут вкладывать еще двадцать миллионов в новую попытку в следующем году. Вы ведь рассчитываете именно на такое развитие событий, не так ли?
— Только не надо выдавать ваши параноидальные фантазии за реальность, — гневно бросил Хэтч.
— Но это вовсе не фантазии, верно? — Нейдельман понизил голос. — Теперь, когда вы получили всю необходимую информацию от «Талассы», когда мы практически открыли для вас парадную дверь, вам больше всего на свете хочется, чтобы мы потерпели неудачу. Тогда в следующем году вы сможете закончить раскопки без нас и получить все сокровища. И самое главное — меч святого Михаила. — Он смерил Хэтча подозрительным взглядом. — Все одно к одному. Теперь понятно, почему вы настаивали на включении девятнадцатого пункта договора. А также из-за чего происходили сбои в работе компьютеров, бесконечные задержки. Наконец, я знаю, почему все прекрасно работало на «Цербере», но ломалось на острове. Вы подстроили все это заранее. — Он с горечью потряс головой. — А я вам верил. Я сам пришел к вам и рассказал о подозрениях в саботаже.
— Я не пытаюсь отнять у вас сокровища. Мне плевать на них. Меня волнует лишь безопасность людей.
— Безопасность людей, — презрительно повторил Нейдельман.
Он выудил из кармана коробок спичек, вытащил спичку и зажег ее, но, вместо того чтобы прикурить трубку, неожиданно поднес ее к лицу Хэтча. Тот невольно отпрянул.
— Я хочу, чтобы вы кое-что поняли, — продолжал Нейдельман, отбросив спичку в сторону. — Через тридцать часов сокровища будут моими. Теперь, когда я понял, какую игру вы ведете, Хэтч, я больше не стану с вами считаться. Если вы попытаетесь меня остановить, я применю силу. Вы меня поняли?
Хэтч внимательно посмотрел на Нейдельмана, пытаясь понять, как далеко готов зайти капитан.
— Вы готовы применить силу? — повторил Хэтч. — Это угроза?
Наступило долгое молчание.
— Вы меня правильно поняли, — наконец ответил Нейдельман, понизив голос еще сильнее.
Хэтч расправил плечи.
— Завтра на рассвете, — сказал он, — если вы все еще будете оставаться на острове, я вас вышвырну. И даю вам личную гарантию: если кто-то будет убит или ранен, вам предъявят обвинение в убийстве по небрежности.
Нейдельман повернулся.
— Мистер Стритер?
Стритер сделал шаг вперед.
— Отведите доктора Хэтча на причал.
На узком лице Стритера появилась улыбка.
— Вы не имеете права, — заявил Хэтч. — Это мой остров.
Стритер взял Хэтча за плечо.
Сделав шаг в сторону, Хэтч кулаком ударил Стритера в солнечное сплетение. Удар был не слишком сильным, но Хэтч нанес его с анатомической точностью, Стритер упал на колени, мучительно пытаясь сделать вдох.
— Если вы еще раз ко мне прикоснетесь, — сказал Хэтч, обращаясь к стоящей на коленях фигуре, — ваши яйца будут носить на блюдечке.