Остров
Шрифт:
Догоняя этого, не знающего что он покойник мертвеца, Волков уже не прятался. Катер, вздрагивая на волнах, рвался вперед на максимально возможной скорости. Народ, поминая Волкова разнообразным, но неизменно добрым словом, полез пристегиваться.
– Проснулся...
Замечание было риторическим, но избавившийся от полудремы Блохин все же решил на него ответить:
– Теперь можно. Если бы им сразу ума хватило разойтись, резче действовать бы пришлось. И даже тогда кто-то мог уйти. Типа как на той шлюпке, матросня с которой чутком вас не порубила.
– Считаешь что недобитки?
– А кем ещё мне их считать?
–
– Дерево радиолокатор плохо видит. Железо на дно и помехоподавление сигнал от шлюпки как от волны потрет.
Услышавший Блохина Астапов лениво повернул к нему голову:
– Ошибаешься, Михалыч. Это не наши пассажиры.
– Да ну?
– Сугубо левые жертвы местных тёрок. Точно.
– А...
– Наши шпиёны их разрабатывают. Шубин лично мне капучино сварил, в благодарность говорит, за то - что мальчишку пожалел. Из старшего брата верёвки теперь можно вить.
– Хм...
На мониторах заметалось изображение, камера огневого модуля катера искала цель.
Экипаж этого корабля не пожелал ни бежать, ни умирать безнаказанно. Они не знали, что шансов у них нет.
Хотя с другим противником возможно бы и прокатило. Чтобы вырваться из той трясины, в которую их засасывало это, пожалуй, был единственный возможный выход. Кроме как пуститься к Монтегилере вплавь.
Прикрываясь от нас своим корпусом, с каракки просто-напросто спустили набитую людьми шлюпку и отправили ее скрывающемуся в темноте преследователю наперехват. Насколько можно судить, они надеялись на контратаку, пока катер, уравняв скорости, будет расстреливать корабль. К их несчастью вполне понятное для абордажной группы желание защититься от железа противника погубило идею в зародыше. Набитая полутора десятками людей в доспехах шлюпка представляла собой один сплошной радиоотражатель.
Волков даже не дал далеко отойти ей от каракки. КПВТ наверху плеснул длинной очередью и от скученных на маленьком суденышке людей полетели клочья. Второй очереди не понадобилось. Через сорок минут, за шлюпкой последовал и спустивший ее корабль.
Николай Александрович вышел в "салон" и присел на одно из сидений:
– Каким все-таки грязным делом нам приходится заниматься...
Никто не ответил. Волков закончил фразу:
– Иногда кажется, что кокаин из Колумбии возить было бы чище.
Ответил как ни странно все тот же согласно ему кивнувший Блохин:
– Ну, столько крови там бы мы точно не лили.
Было такое ощущение, что Волков сейчас плюнет на палубу. Сдержался.
– Михалыч.... Иди в жопу!
Блохин хмыкнул. Пришедший в себя после приступа самоедства Волков опять настроился на деловой лад:
– Григорьич, выпинывай мангруппу наверх. Сейчас будем вылавливать пленных.
Грустно улыбающийся наблюдая за ним Астапов, развернулся к нам на своем кресле и хлопнув в ладоши, развел руками:
– Слышали приказ командира корабля, мои кровожадные боевые друзья?
* * *
Вылавливать пленных собирались банально - багром и спасательным кругом на веревочном конце. Разносимых волнами голов уже наблюдалось далеко не так много, как можно было ожидать, поэтому особые сложности от задачи не ожидались.
Собственно,
– Вытаскивай, эти сообразительные ребята, нам, безусловно, пригодятся.
Сообразительных ребят, вытащив из воды на катер, уложили на палубу и заковали в наручники.
– Тащите вниз, уходим. Для остальных запас везения сегодня кончился...
Первый пленный уже был в кубрике. Волков нырнул в люк, вслед за ним в кубрик спустились Астапов и Блохин. Сбросили вниз второго пленного, я и Бобков подали третьего. Стоявший у люка Гена тоже нырнул вниз.
Сзади как-то громко плеснуло и, поймав краем взгляда движение на кормовой площадке, я взглянул туда.
Освещенный отсветом прожектора и льющимся из открытого люка светом, на корме катера вставал на ноги человек. Крепкий жилистый мужчина с длинными мокрыми волосами, стянутыми таким же, как у моего "крестника" головным кольцом и взглядом как у стволов двустволки. На уровне живота вытянувшись в моем направлении, холодно блестела полоса меча.
События пошли вскачь. Я почему-то не сообразил заорать, только схватиться за пистолетную рукоять висящего на левом плече АКС и разворачивая его стволом на появившегося противника и инстинктивно попытался разорвать дистанцию. Мысль о крике полностью заглушил инстинкт выживания - я понимал, что мой враг не понимает что такое автомат, я слишком близко и мне надо успеть скинуть предохранитель и передернуть затворную раму...
Практически мне это даже удалось, единственное чего я не успел, это нажать на спусковой крючок. Левая рука человека дернулась в моем направлении, и мне прямо в лицо, полетело маленькое, белое от содержащегося в нём жара солнце.
Вспышка! Окативший лицо и руки нестерпимый жар.... Палуба под моей спиной.... Переходящее в боль жжение от лица и рук.... Лязг захлопнувшегося люка где-то под ногами.... И видимая сквозь застилающие глаза слезы фигура рядом, взмахнувшая блеснувшей в свете прожектора металлической полосой.... Туф-туф-туф-туф-туф-туф-туф-туф-туф-туф-туф-туф-туф-туф-туф-туф-туф!
Я не запомнил, как у меня в руке очутился лежавший в набедренной кобуре "глок". Он просто уже был там и я, направив ствол в направлении возникшей рядом со мной фигуры просто давил и давил на спуск, пока она не исчезла...
Глава IV
Сидящий на стуле рядом с кроватью Александр Яковлевич "Петров" привычно нудно расспрашивал об обстоятельствах стычки. При этом совершенные нами при захвате пленных ошибки его даже не интересовали. Нудный хрен не более чем задался задачей восстановить ход событий при проникновении дядьки с мечом на катер чуть ли не посекундно.