Острова капитана Блада
Шрифт:
Я опасался, что среди испанцев найдется отчаянная голова. Тот, кто будет слишком жаждать мести за то, что творили пираты, и не побоится выстрелить, наплевав на заложников. Но, к нашему счастью, ничего подобного не случилось. Мы спокойно миновали форт, отпустили заложников и направились к Тортуге. Если мы благополучно дойдем, нас ждет такая слава, какая не снилась даже Моргану.
Глава 8
К Тортуге мы шли с максимальной осторожностью. Не хотелось бы налететь на испанцев или других желающих поживиться за наш счет. Если вспомнить, сколько у нас на борту находилось всяких ценностей,
Команда с нетерпением ждала, когда же мы достигнем берега, чтобы весело спустить свою долю. Впрочем, вполне вероятно, что кое-кто поступит мудрее, покинет корабль и откроет собственное дело. Да я сам собирался сменить род занятий, захватив остров Бекия! Грабить корабли, разумеется, я не брошу, но это будет попутным, а не основным бизнесом.
Своими планами по организации собственного государства я пока ни с кем не делился. Просто потому, что сам еще плохо представлял конкретные аспекты данной авантюры. Мало занять землю и построить форт. Самое сложное — организовать повседневную жизнь. Мне же не нужна неуправляемая вольница! Но захотят ли пираты жить по чужим законам — большой вопрос.
Прежде всего, я собирался ориентироваться именно на тех, кто захочет бросить опасное ремесло флибустьера. Открыть свое дело на Тортуге или Пти-Гоаве не так просто. Сферы бизнеса поделены и конкуренция бешенная. А на Бекии можно будет занять лучшее место и стать первым. Рискованно, но наша жизнь — вообще сплошной риск.
Опыта составления законов, как вы понимаете, у меня не было. А нужно было предусмотреть все сферы деятельности: китобойный промысел, охоту на черепах, правила внутренней и внешней торговли, охрану границ, безопасность повседневной жизни… всего и не перечислишь. Вот я и корпел над своими придумками, пытаясь привести их в божеский вид.
Это было нечто, типа дневника, который я вел на современном мне русском языке. И хранил в сейфе. Там были и подробные хроники жизни (доживу до старости, мемуары издам), и мои идеи по возможным изобретениям, и знания, опережающие время (чтобы не забыть и не упустить чего-нибудь). А теперь добавлялись еще и мои размышления о том, как создать государство. Пусть даже маленькое, всего в 18 кв. км.
Ладно, княжество Монако еще меньше, и ничего. Вполне благополучно существует. Можно, кстати, воспользоваться их опытом по привлечению желающих спустить деньги. «Формулу-1» я, конечно, не организую, а вот необычное для этого времени казино — вполне. Ну и хотелось бы, конечно, наладить производство чего-нибудь ценного типа зеркал и оружия. А может, наконец, путем проб и ошибок, я нечто типа консерв изобрету. Не ждать же сто лет, пока Николя Аппер своей идеей разродится!
Ну и с медициной можно поработать. Когда я изложил на бумаге все, что когда-либо читал и слышал в этой сфере, О'Брайен пришел в страшное возбуждение, и даже начал мечтать, что после свержения короля Якова можно заделаться большим ученым и войти в историю медицины.
Ага, ага. Вот только знания у меня поверхностные. И требуют, как минимум, лабораторию, чтобы из теоретической зауми стать практическим лекарством. Например, я помнил, что для получения пенициллина необходима плесень. И что? Я понятия не имел, какая именно плесень подходит, не говоря уж о процессе производства одного из другого. Большой плюс в том, что я хотя бы знаю, в каком направлении двигаться. Но для того, чтобы достигнуть хоть какого-то результата, нужно целенаправленно заниматься наукой, а не корабли
Помнил я и про профилактику заболеваний типа оспы. И даже про коровью оспу помнил, в качестве возможного решения проблемы. Однако сам процесс вакцинации представлял весьма приблизительно. И где найти больных коров — понятия не имел. Впрочем, это вопрос решаемый, но опять же при наличии времени и лаборатории. Хорошо я вообще хоть что-то помнил. Хотя после того, как я изложил свои знания (пусть даже самые поверхностные) на бумаге, я даже удивился, сколько всякого хлама хранится в моей голове.
Эстель довольно часто составляла мне компанию, когда я корпел над бумажками, но совершенно не мешала. Она выражала восторг моей библиотекой, но я подозревал, что красавица просто занимается самообразованием. Причем довольно активно. Эстель умела говорить на нескольких языках, а вот с чтением у нее были явные проблемы. Да и с письмом, похоже, не все в порядке, поскольку она частенько тренировалась.
Выглядело это как ведение дамского альбома. Красивые фразы, романтические стихи и довольно остроумные заметки по поводу прочитанных книг. Однако я видел черновики и понимал, что Эстель просто запоминает, как пишется то или иное слово, и старается составлять письменный текст из того, что выучила. Получалось неплохо, поскольку она запоминала не только слова, но и отдельные фразы. Кое-где хромала стилистика, но полагаю, месяцев через несколько Эстель вплотную приблизится к идеалу. Оставалось только позавидовать такому упорству и целеустремленности.
На корабле довольно быстро к ней привыкли. Прошло совсем немного времени, и пираты начали воспринимать Эстель как нечто совершенно обыденное. Ну и она, надо отдать ей должное, приложила для этого немало усилий. Не требовала снисхождений (хотя я проследил, чтобы она не занималась слишком тяжелым физическим трудом), и очень ровно общалась с окружающими мужчинами.
Я, кстати, полагал, что последнее будет проблемой. Большинство женщин просто не могут не флиртовать. Это у них получается само собой, на подсознательном уровне. Даже если они стараются вести себя сдержанно, определенные жесты и движения выдают заинтересованность. Эстель умела смотреть на мужчин равнодушно. Не высокомерно, не с пренебрежением или нарочитой отстраненностью, а именно равнодушно. Спокойно общалась, добросовестно выполняла совместную работу, но не больше.
Вот есть же такие умелицы! Кажется, что ничего особенного не говорит и не делает, а чувствуется дистанция, которую даже не хочется преодолевать. А может быть, еще дополнительную роль играло то, что одевалась Эстель довольно консервативно. Как я представлял себе пираток? Обтягивающие кожаные брючки, высокие сапожки, и корсаж на шнуровке, подчеркивающий пышную грудь. Понятно, что в реальности такому сокровищу место в борделе, а никак не на пиратском корабле, где мужики месяцами женщин не видят.
Наряд Эстель делал ее похожей на мальчишку. Свободные штаны, мягкие полусапожки, обычная мужская рубаха и джеркин. Волосы она убирала вверх и закрывала длинным куском ткани, сооружая нечто типа чалмы. Ну и, конечно, оружие, которым Эстель вполне прилично владела. Для шпаги у нее, правда, кисти рук были слабоваты, но она старалась не затягивать поединок.
Несколько тренировочных дуэлей показали, что гибкость, скорость и отработанный удар вполне работают против грубой силы. Задеть меня Эстель удавалось исключительно редко, а вот остальные пираты частенько терпели поражение. Впрочем, О'Брайен имел очень богатый боевой опыт, прошел хорошую школу, и состязаться с таким человеком было очень сложно. Профессионал он и есть профессионал.