Острова междумирья
Шрифт:
– И у нас тоже – до того времени, – сказал Ринальф. – Видишь ли, Асфри только выглядит райским уголком, но на самом деле – это мир с тяжелым климатом. С незапамятных времен погоду у нас поддерживают маги, причем это такое обыденное дело, что приверженцы Ханыги совершенно упустили из вида, что произойдет, если его будет некому делать. Как только маги покинули Асфри, погода оказалась предоставленной самой себе и во всем нашем мире начались засухи, наводнения, ураганы и тому подобное. Намучившись от недорода и гибели людей из-за стихийных бедствий, на Асфри спохватились и решили разыскать ушедших магов, но никто из оставшихся не знал, как перемещаться по мирам, поэтому никого так и не нашли. Столетия понадобились, чтобы заново создать магические школы и традиции, но те, прежние были безвозвратно утрачены.
– Но теперь Асфри по-прежнему славится своими магами, – напомнила Анор.
– Да, но для нас невозможно многое из того, что делалось раньше. Кто знает, что мы умели бы сейчас, если бы не та война… – старый маг поднялся с дивана, давая понять, что беседа закончена.
На другой день он пошел в библиотеку с утра и вернулся незадолго до ужина, объяснив, что не захотел снова задерживать
«Их было трое – архимагистр Илона по прозвищу Флейта, некромант Хольм по прозвищу Буйный, а с ними еще один, синекожий и красноглазый, слишком чужой, чтобы я мог догадаться, из светлых он или из темных. Как я запомнил, они говорили с ним на алайни и называли его Гилламо.
Я во все глаза уставился на архимагистра Илону, она тоже узнала меня и улыбнулась, а затем спросила, что я делаю с этими книгами. Я ответил, что по приказу великого Ханыги собираю их в корзины для публичного сожжения завтра утром. Услышав мой ответ, она не огорчилась, а обрадовалась, и я понял, что они пришли сюда за этим же. И она, действительно, сказала, что это хорошо, потому что такое знание нельзя оставлять в руках невежд и преступников.
Они посовещались втроем и решили уйти не поднимая шума, поскольку завтра утром книги все равно будут сожжены. А затем архимагистр Илона сказала, что одну книгу они все же унесут с собой, и спросила меня, не попадалась ли мне эта книга. Как я помню, это было полное собрание магических карт на все известные асфрийским магам миры, со всеми каналами и межмировыми переходами. Архимагистр объяснила мне, что не может рисковать, оставляя книгу здесь, чтобы та случайно не уцелела и не досталась преступникам, которые с ее помощью могут попасть в другие миры.
Я знал, где эта книга, потому что недавно сам положил ее сверху в одну из корзин. Я разыскал ее и подал архимагистру Илоне, а архимагистр передала ее Буйному. Если бы мне это рассказали, я никогда не поверил бы этому, потому что весь Асфри знал, как они враждовали до войны, но я видел это сам, собственными глазами, о чем и записываю здесь.
А затем они собрались уходить и наложили на себя заклинание невидимости. Буйный перед уходом предлагал прикончить меня, чтобы я не поднял тревогу, но архимагистр Илона заступилась за меня. И я не выдал их, но во дворе было слишком много ополченцев великого Ханыги – да продлятся бесконечно его дни – поселившихся вместе с ним в захваченном здании. Заклинание невидимости работает только на расстоянии, вблизи от мага оно имеет мертвую зону, которая тем меньше, чем искуснее и опытнее маг. Но она есть, и когда трое магов пробирались по двору, на них случайно наскочил кто-то из пьяных ополченцев. Заклинание потеряло силу, и все находящиеся во дворе увидели их».
– И почему они не сожгли книги перед отступлением? – посетовала Раундала, когда старый маг дочитал отрывок. – Тогда им не пришлось бы подвергать себя такой опасности.
– Это как раз ясно, – ответил Ринальф. – Во время битвы магам было не до книг, но затем они поняли, что книги нельзя оставлять захватчикам. В академии сохранились предания о книге, которую они унесли с собой – она считалась наиболее полным собранием магических карт в известных нам мирах.
– Там была и Паллима? – спросил Фэр.
– Возможно. К сожалению, эта книга пропала – с тех пор о ней ничего не слышали.
– Этот Гилламо наверняка пиртянин, – сказала Анор. – Жаль, что здесь нет Хирро – может, ему известно, кого из пиртских архимагов древности звали Гилламо.
Поговорив еще немного, они разошлись спать, а на следующий вечер Ринальф принес новый отрывок перевода и продолжил чтение:
«Об этом я догадался после, когда услышал, как один ополченец кричал другому, что они появились посреди двора неизвестно откуда, а тогда я просто услышал шум на дворе и выбежал туда. Ополченцы похватали пики и топоры, сам великий Ханыга выскочил не вполне одетым из своей комнаты, где он уединился для обсуждения государственных дел с известной на всю Асфасту Тутохой-Курвой – замечательной женщиной, вдохновлявшей на борьбу с магами множество мужчин, в том числе и его.
Здесь следует отметить, что народный заступник, несмотря на все его величие и государственный ум, в быту оставался простым, как черенок от лопаты, и его обращение с людьми было самое простонародное. Узнав о случившемся, он на предельно доходчивом народном языке разъяснил своим доблестным ополченцам, что он с ними сделает, если этим троим удастся сбежать. Все, кто еще оставался во дворе, ринулись на свершение исторических подвигов, а я поспешно отступил в сторону, чтобы эта шайка пьяных головорезов не затоптала меня в грязь…» – эта часть фразы зачеркнута в рукописи, но мне удалось различить слова, – пояснил Ринальф, оторвавшись на мгновение от листка, а затем продолжил чтение: – «…чтобы случайно не оказаться помехой на пути героических ополченцев великого Ханыги, находящихся при исполнении служебных обязанностей.
Пока великий Ханыга – да продлятся бесконечно его дни – вникал в суть происшествия и вдохновлял своих доблестных ополченцев на новые подвиги, трое магов успели отбежать от ворот академии. Сначала они побежали по дороге в город, но на пути у них оказалась еще одна шайка пьяных мародеров…» – это опять вычеркнутая часть фразы, – «…оказался еще один героический отряд ополченцев, возвращавшийся из города с вечернего патрулирования. Поняв, что они отрезаны от города, маги развернулись и побежали на холм, у подножия которого стояло здание академии. Из-за этого они оказались недалеко от ополченцев, гнавшихся за ними от академии и напутствуемых самим великим Ханыгой, который выскочил вслед за своими сподвижниками из ворот.
Они бежали вверх по холму, и расстояние между ними и погоней сокращалось, потому что архимагистр Илона не могла бежать так же быстро, как мужчины. Увидев, что она отстает, великий Ханыга, чтоб его…» – эти два слова также зачеркнуты, – «…да продлятся бесконечно его дни – приказал своим сподвижникам бросать в нее копья. И они стали бросать,
После чтения Ринальф сказал, что закончит перевод к завтрашнему вечеру. Однако, оставшаяся часть рукописи оказалась длиннее, чем предполагал старый маг, и он не успел перевести ее всю. Несмотря на усталость, он явился из библиотеки воодушевленным и поужинал второпях, чтобы скорее продолжить чтение:
«Было уже темно, но не настолько, чтобы нельзя было увидеть, как они добежали до скал и укрылись в расщелине. Каждому, кто в детстве лазил по этим скалам – а это добрая половина Асфасты – было известно, что другого выхода оттуда нет. Сообразив, что маги попали в ловушку, великий Ханыга приказал ополченцам окружить скалы и идти вслед за магами, но они замешкались у входа в расщелину, и тогда он подбежал поближе, чтобы отругать ослушников.
В это время и совершилось то ужасное и необычайное событие, из-за которого я начал эту рукопись. Холм вдруг задрожал так сильно, что все, кто находился рядом со скалами, не могли устоять на ногах, а затем его верхушка начала отрываться от земли. Великий Ханыга, оказавшийся на оторванном куске в нескольких шагах от края, на четвереньках дополз до него и свалился вниз. Кроме него, оттуда успели спрыгнуть еще несколько человек, а верхушка холма со всеми, кто остался на ней, отделилась от основания и устремилась вверх, все быстрее и быстрее, пока не исчезла из вида. Вместе с ней исчезли и маги, и целый отряд ополченцев.
Так Асфастский холм остался без вершины, а заступник простого люда потерял половину своей армии. Но поскольку на Асфри больше не осталось магов, война на этом закончилась, и Великий Ханыга – да продлятся бесконечно его дни – объявил свое мщение завершенным, а своих сподвижников – исполнителями великой исторической миссии».
Закончив чтение, Ринальф выразительно поглядел на своих слушательниц.
– Автор этой рукописи был свидетелем зарождения одного из островов междумирья, – взволнованно объявил он. – Все сходится, в этом нет никаких сомнений! И дата события известна, как и упоминал Могриф Черный.
– Но непонятно, как по этой дате определить нынешнее местонахождение острова, – заметила Анор.
– Это основной текст, но там есть более поздняя приписка, сделанная другими чернилами, – сказал Ринальф. – Возможно, она что-нибудь прояснит.
На следующий день он перевел остаток рукописи, а вечером зачитал перевод:
«Сейчас, по прошествии многих лет, отпущенный мне срок жизни приближается к концу, поэтому я хочу добавить несколько строк в события многолетней давности. Ханыга издал тогда указ, в котором запрещалось как вслух, так и письменно упоминать об удивительном происшествии на холме – наверное, потому, что не хотел разговоров ни о подобной демонстрации могущества магов, ни о том, как он на четвереньках, в одних подштанниках сполз с улетающего куска земли, бросив свою армию на произвол судьбы. Грамотных тогда почти не осталось, а тем неграмотным, кто недостаточно вник в его указ, Ханыга живо укоротил языки вместе с головами. Асфастский холм давно порос травой, и теперь никто уже не помнит, каким событием завершилась война.
В те дни, однако, оно было большим потрясением, таким, что Ханыга даже забыл устроить публичное сожжение книг. Тогда я сам несколько дней спустя тайно пробрался в академию и поджег там корзины с книгами, полив их сначала лампадным маслом. Воспоминание о том, как я выполнил волю архимагистра Илоны, доставляет мне большое утешение – особенно сейчас, годы спустя, когда дальнейший ход исторических событий убедил меня в ее мудрой предусмотрительности.
В последнее время я постоянно возвращаюсь мыслями к прошлому, к тем дням, когда на Асфри еще оставались маги. Когда меня посещают воспоминания, я невольно смотрю в небо, туда, где исчезла архимагистр Илона со своими спутниками, и спрашиваю себя – как она там? Где там другие маги – и светлые, и темные – вернулись ли они к старым распрям, или заключили вечное перемирие? Не знаю, как они там без нас, скучают ли они там по своему миру, но здесь, на Асфри, пусто без них.
Сегодня предавался воспоминаниям и увидел в небе небольшое темное пятно, напомнившее мне о том событии. Не могу сказать, вправду ли это был тот самый клочок земли, или меня подвели мои старые глаза, но его вид побудил меня разыскать старую тетрадь и сделать эту запись. Я не хочу сжигать ее, хотя она по-прежнему опасна, а снова уберу ее подальше до лучших времен. Сейчас не время для такого знания, но пусть хотя бы отдаленные потомки узнают это».
– Он ошибся, – сказал Ринальф, закончив чтение. – Острова междумирья не видны из реальности. Значит, Могриф нашел эти сведения в другом месте.
– А как нам узнать, где? – спросила Раундала.
Старый маг только пожал плечами в ответ.
X
Любому магу известно, что дракон – полезное существо. Драконья кровь используется при выполнении многих сложных заклинаний, из драконьей чешуи получается замечательно прочная броня, защищающая не только от огня, но и от большинства боевых заклинаний, драконьи зубы и когти идут на создание уникальных амулетов. Вот почему маги любят драконов.
Любому дракону известно, что маг – вредное существо. Каждый дракон считает правильным, когда его огромное тело наполнено горячей кровью и покрыто прочной чешуей, его широкая пасть украшена острыми зубами, а мощные лапы заканчиваются крепкими изогнутыми когтями, и совершенно не согласен с теми, кто хочет найти иное применение этим жизненно важным органам. Вот почему драконы не любят магов.
Однако, драконы по своей природе склонны к философии и не страдают однобоким взглядом на вещи. Они никогда не упускают из вида, что маги отличаются от остальных существ в лучшую сторону. Каждому дракону известно, что съев мага, можно не только подкрепить свое тело, но и укрепить свою магическую силу.