Острова, не тронутые временем

Грин Лоуренс

Питер Грин, голландец, мудро правивший островом целых полвека, имел у себя запас лекарств и помогал островитянам, когда они в этом нуждались. Однако к его помощи жители прибегали так редко, что пополнить запасы медикаментов пришлось только через двадцать лет. Сам Питер Грин умер в начале этого века в возрасте девяноста четырех лет.

Следует отметить, что образ жизни тристанцев не всегда был по душе миссионерам, работавшим на острове. Миссис Бэрроу, супруга священника, прожившего там три года, писала о своем муже вскоре после того, как они в начале XX века покинули Тристан: «Бедный Грэхем, он так сдал, что выглядит на двадцать лет старше».

Был еще один священнослужитель, мой приятель, преподобный Генри Мартин

Роджерс, который провел уже целый год на острове, к тому времени как я попал туда в 1923 году. Он пробыл там еще более двух лет в ожидании судна, которое увезло его с Тристана. Ребенок Роджерса, родившийся на острове, и его жена чувствовали себя хорошо. Но то был тяжелый период в истории острова, и сам Роджерс умер вскоре после возвращения в Англию. Я убежден, что к безвременной кончине его привели те тяготы и лишения, которые Роджерс вынес во время своего добровольного изгнания на Тристане. Весь последний год жизни на острове он с семьей влачил полуголодное существование. Вот одна из записей в его дневнике: «Сегодня у нас на обед был чай. И на ужин тоже чай. Дети все время бегают по чужим кухням, где только готовится еда... Но я не виню их».

Однако даже те островитяне, которые познали голод на Тристане, продолжают любить одинокий остров и мечтают увидеть его снова. А в одной из последних публичных лекций тот же Мартин Роджерс заявил: «Рев атлантических волн все еще звучит в моих ушах; я до сих пор чувствую запах ламинарий на берегу, а перед моими глазами, как живые, стоят умоляющие заплаканные лица людей, которые просят нас поскорее возвратиться. Мое сердце всегда там, и я не теряю надежды когда-нибудь снова вернуться в эту маленькую островную общину, к своей пастве, которую я полюбил на всю жизнь!»

Тристан до сих пор хранит свой секрет. Я не могу сказать, почему эти голодающие островитяне, которые живут во влажном климате и не выполняют элементарных гигиенических правил, смогли стать самыми здоровыми людьми на земле. Скорее всего, причина этому — неприхотливая пища, здоровый климат, устоявшиеся привычки, неплохие жилищные условия, почти полное отсутствие инфекционных заболеваний и влияния наследственности. Даже такой простой и всем давно известный «фактор», как случайный или периодический пост, может оказаться более полезным для продления жизни, чем мы это себе представляем. Естественная пища без добавлений и специй, имеющих сомнительную ценность в данных условиях, дополняет нарисованную мною картину. Возможно, более цивилизованным народам тоже стоило бы уделять больше внимания свежей рыбе и картофелю. Нельзя не принять во внимание и тот факт, что на Тристане вообще не употребляют никаких алкогольных напитков, да и курящих здесь очень мало.

В конце концов существует остров, очень далекий от внешнего мира, остров, который сам по себе сыграл какую-то роль в возникновении этого чуда природы. И страдающий ностальгией островитянин, как мне казалось, мог приблизить меня к раскрытию тайны а гораздо большей степени, чем квалифицированные медики. На Тристане я впервые встретил такого человека — звали его Том Роджерс. Позднее в Кейптауне, куда он периодически приезжал раз в год в больницу, чтобы подлечить варикозную язву на левой ноге — единственное заболевание такого рода на Тристане, — я сошелся с ним поближе. Том Роджерс был единственным островитянином со вставными зубами, которые он с гордостью демонстрировал тем, кто никогда не видел такого дива.

Он был уже стариком, когда покидал Кейптаун в последний раз. Роджерс достаточно хорошо познал «цивилизацию» и все время тосковал по своему вулкану в середине океана с его унылой вершиной, окутанной облаками, по картофельным полям и покрытым тростником хижинам, — все это он называл своим домом. Нога Роджерса так и не зажила, но ему не терпелось вернуться на родину. Мне очень хотелось услышать из его уст что-либо, относящееся к «секрету» Тристана,

и я «прижал к стене» беднягу Тома, допытываясь, почему он стремится уехать из Кейптауна. Роджерс сказал наконец:

— Здесь в городе всегда шум и гвалт, все носят тяжелую одежду. И все едят: и утром, и днем, и вечером. Вы спрашиваете, почему я возвращаюсь на свою землю? Я не могу долго быть в городе, мне совсем не интересно стало здесь, мистер, и я еду назад, на мою родину, уже навсегда. Вот и все.

Глава четвертая

Остров затонувших кораблей

Во времена оживленного мореходства жители острова Тристан-да-Кунья прославились своим мужеством при спасении судовых команд, потерпевших кораблекрушение. Капитаны парусников проверяли хронометры, проходя мимо тристанского пика, а некоторые из них заходили после многомесячных морских скитаний в эту «кладовую Южной Атлантики», чтобы пополнить продовольственные запасы свежим мясом и зеленью. И у тех же Тристанских островов только за прошлое столетие тринадцать кораблей остались на вечную стоянку.

Гостеприимство, проявленное тристанцами по отношению к потерпевшим, принесло островитянам заслуженные почести и награды: портрет королевы Виктории с ее собственноручной надписью, золотые часы, деньги и различные подарки. После крушения «Алланшоу» британское правительство прислало тристанцам сто фунтов стерлингов. Это было, пожалуй, самое необычное морское бедствие из всех ему подобных, хотя и в других кораблекрушениях хватало драматизма (ниже я расскажу, например, о «Бленден Холле» и его сокровищах).

Знаменитым «тристанским спасителем» почти полвека был Питер Грин. Он сам спасся на острове, после того как его шхуна «Эмили» затонула, и остался фактическим правителем Тристана. При его правлении островитяне не раз рисковали жизнью и делились со спасенными последним, что у них было. Экипаж одного судна кормился таким образом на острове почти год, пока его не подобрал проходящий корабль.

В доме Хагэна я видел каменную доску с выгравированным названием американского судна — «Мейбл Кларк». Один из членов его экипажа женился на дочери Питера Грина; и воистину кораблекрушение оказалось единственным источником прилива свежей крови в замкнутую островную общину. Не удивительно, что большинство тристанских детей получили свои имена по названиям кораблей, нашедших печальный конец у берегов острова.

Крысы появились на Тристане в 80-х годах прошлого века после того, как там погиб «Генри Б. Поль». Они буквально опустошили остров [33] . Крысы принесли с собой свирепых блох, которые вынудили меня и морского капеллана после нескольких ночей безуспешной борьбы с ними обращаться в лазарет крейсера за мазью или притиранием против укусов этих насекомых.

Существует предположение, что «Генри Б. Поль» и другое судно, «Эдвард Виттери», были посажены на мель у Тристана с целью получить страховую премию. Однако хотелось бы в связи с этим обратить ваше внимание на тот факт, что и обычных бурь в этих местах оказалось вполне достаточно для гибели четырех парусников только за два года: с 1870-го по 1872-й.

33

Один из моих друзей в Кейптауне попытался сыграть роль Дудочника[189]. Собрав кротовых змей, он в 1936 г. послал их на остров с туристским лайнером «Каринтия». Однако какой-то островитянин сунул руку в мешок со змеями и так испугался, что уронил драгоценный подарок в воду. Тристанцы воспринимают крыс как неизбежное зло. У них никогда не хватало решимости бороться с этим наваждением, и, с тех пор как крысы появились на острове, там перестали произрастать злаковые культуры. (прим. авт.)