Острова жизни
Шрифт:
Подойдя к Воротам, он увидел очередь. Ворота ежеминутно мигали, народ толпился и нервничал, отправляясь в оба конца: в гости к родственникам в Наземный мир, или сюда, на Алуре, на отдых. Времена года не совпадали: здесь завершалось лето, по Рождению Илбара здесь начинали отсчет нового года и осени, а на Телларе весна только вступала в свои права.
Если быть честным самим с собой, торопиться на Теллар ему не хотелось. Там его закружит, захватит поток повседневных дел, большой и малой политики, которая надоела ему хуже комаров летним вечером. Она и раньше никогда его не увлекала. Искусство стало привычным. Он знал все, на чем держались все три учения Сил и Стихий. Даже тонкости применения шиаллаха в мирных целях уже не
Повседневная суета, свары Конклава, войны и угрозы войн, дележ земель, соперничество школ, усиливающееся с каждым годом, скрытое противостояние Харриаберта и Холгойна надоели ему до безумия. Жизнь летела мимо, он по-прежнему оставался один, изредка заводя и бросая любовниц. Его образ давно уже стал легендарным, не имея ничего общего с настоящей жизнью реального Тэйна Ройга, все его решения считались неизменно мудрыми, поступки — героическими, а подобострастное отношение риалларцев, кроме самых близких друзей, вызывало тошноту и тоску. Здесь, в Новом Эргалоне, дело обстояло попроще, но и здесь он был легендой — создатель Алурийских Врат, первооткрыватель самого Алуре и всех земель в округе, победитель островных колдунов (кого?) и илломайнских чудовищ (каких именно?). Может, уехать куда-нибудь подальше от Нового Эргалона, поближе к Далларскому озеру, поселиться на берегу в маленькой, недавно построенной деревушке… Впрочем, там ему будет еще тоскливее. Все-таки он иллар, а не рыбак и не охотник.
Он вернулся в Палаты, нашел-таки Ахира, который почтительно выслушал его и предложил расчистить дорогу к Воротам с помощью стражи, но Тэйн решительно отказался. Какая разница, сегодня он попадет в Эргалон, или завтра? Он уже знал, что Джерхейн благополучно вернулся домой, успешно разогнав очередную наглую шайку хильдов. Ройг неоднократно внушал ему, что риану необязательно самому принимать участие в таких вот походах, но в душе понимал Джера: таким образом тот вырывался из дворцовой рутины.
Фейерверк он посмотрел с удовольствием: на Телларе это было представление-соревнование в мастерстве учеников школы Кан и Шиал, здесь — искусство карны Огня, не имевшее ничего общего с урд-знаками. Когда его попытались вытащить на танцы, он с трудом отвязался и ушел за город, на речку.
В толпе у Речных Ворот его кто-то окликнул. Тэйн, раздраженный слишком навязчивым вниманием, собрался улизнуть, сделав вид, что не расслышал, но кто-то вежливо, но твердо придержал его за рукав.
Арбонн, одетый по местной моде, украшенный цветочной гирляндой, с сочным яблоком в руке, улыбался и осуждающе качал головой.
— Забыл, зазнался, значит… Не здороваешься…
Тэйн рассыпался в извинениях, сразу же запутался в оправданиях и, подхватив телла под руку, потащил прочь из толпы. Почему-то на мастера, несмотря на его нетипичную для местных жителей внешность, никогда не обращали внимания, словно интуитивно чуя в нем законного обитателя этих мест. Выбравшись из города на высокий берег реки, туда, где собирались, но еще не построили белокаменную набережную, он усадил мастера на деревянную скамеечку: с этого места открывался отличный вид на реку и близлежащие
— Любопытно тут у вас, — похвалил мастер, с удовольствием оглядываясь. — Ну, рассказывай все по порядку. Впрочем, по порядку не надо. Я только что от Риварда, приблизительно представляю, что к чему. Расскажи то, о чем хотел бы сказать.
Тэйн начал говорить о новых школах, о Кельхандаре с его безумными идеями и странными открытиями, но постепенно сбился и замолчал, чувствуя, что Арбонн ждет совсем не этого. Ожидая, пока Ройг соберется с мыслями, старый мастер разглядывал его с молчаливым и внимательным спокойствием. Тэйн знал, что изменился. Волосы, ранее темные, изрядно поседели, лицо стало жестким и замкнутым, в фигуре и облике было больше воина, чем иллара-ученого. И взгляд… Тэйн знал, что во взгляде его зачастую сквозит тяжелая, застарелая усталость. Лейт, заботившаяся о нем гораздо больше его самого, уговаривала его остановиться и передохнуть, передать часть забот ученикам и помощникам, а самому осесть, обзавестись семьей и собственным домом. Она даже собиралась найти ему достойную супругу, в лучших традициях Ард Эллара. Он был благодарен ей за заботу, но представить себя главой семейства, хозяином дома, уважаемым и респектабельным, у него не выходило даже спьяну. Тоска накатывала сразу, и он отшучивался и выкидывал подобные мысли из головы.
— Несколько раз у меня получались Ворота, — наконец выдавил он и понял, что именно это и хотел сказать Арбонну-Творцу. — Они… не такие, как на Алуре. И получаются как-то… легко, совсем не так, как Ворота на Алуре, или новые Двери и Ворота внутри Теллара. На Алуре — всегда усилие, приходится творить стационарный универсальный хэльд для всех, строящийся на Огне Жизни.
— Это — работа, — понимающе кивнул мастер. — Все правильно.
— Эти, новые Ворота открываются просто так… Как зов. Как соблазн, — Тэйн вздохнул и заговорил быстрее. — Там, на другой стороне — море, пряный запах, замок на скале, высокие деревья с треугольными кронами, белые птицы с пронзительными голосами… сиреневое небо и четыре бледные луны. И музыка — звенящие струны аэрии…
— Другой Остров Жизни Кольца миров, — кивнул Арбонн уверенно. — Ты понимаешь, что происходит?
— Нет, — ответил Тэйн.
— Тебя тянет туда твое истинное предназначение.
Ройг молчал, глядя на облака. Теплый ветер убаюкивал его, отвлекал, и над словами старого мастера совсем не хотелось задумываться.
— Ты ведь понимаешь, кто ты на самом деле? — мягко подтолкнул его Арбонн.
Тэйн молчал. Он уже думал об этом. Слишком много всего произошло, и слишком много он узнал, чтобы позволять себе быть слепым.
— Ты все равно уйдешь, — продолжил старый телл ласково. — Творцы, состоявшись хотя бы раз, не могут жить в ладу с самими собой в одном и том же мире. Они от этого стареют. Им нужно идти дальше. И если тебе неоднократно открывается один и тот же путь — ты должен идти. Это значит, ты нужен там. Там есть нечто такое, что зовет тебя, что нуждается в твоем присутствии, участии, в частичке твоей души.
Творец. Слово сказано.
Он — Творец.
— А как же Кельхандар? — задал Тэйн давно мучивший его вопрос.
— Когда я пришел в ваше трехмирье, я подозревал, что Творец — это именно он. Но, увидев тебя на Агвалларе, понял, что ошибался. Прости меня, мой мальчик…
— За что? — голос Ройга дрогнул — никогда еще в своей жизни он не испытывал большего смятения.
— За мое длительное молчание. Нельзя вмешиваться в становление Творца. Ты должен был родиться сам, или умереть. Это очень важно… Только сам.
— В чем же заключалось…мое вмешательство в Потоки?
Арбонн улыбнулся.
— Теллар вырвался из бесконечного кольца саморазрушения. Кэлленара больше нет, забыто само название странной, уродливо замкнутой системы, само по себе ставшее темной шайолой. Я думаю, вы можете забыть о Пришествии навсегда.