Островитяне

Монро Мэри Элис

— Батюшки, настоящее сокровище. Спасибо, лапушка. И маму поблагодари. Второй ценный подарок за один день. — Бабушка улыбнулась мне.

— Не за что, — ответила Лоуви. — Вот только мама сказала, чтобы корзинку из зубровки я привезла обратно. Забуду — она меня убьет.

— Я знаю, что эти корзинки — наш традиционный промысел. Скажи маме: я очень ценю, что она послала мне гостинцы именно в ней. — Хани повернулась ко мне. — Смотрю, ты уже познакомилась с моим внуком Джейком. Вы, кажется, сверстники. Ему одиннадцать, пойдет в шестой класс. Так ведь?

— Ага, — сказал я, слегка смутившись.

—

Я тоже в этом году пойду в среднюю школу, — сообщила мне Лоуви.

Я улыбнулся. Похоже, она пытается со мной подружиться.

— Правда, замечательное совпадение? Сдается мне, вы быстро подружитесь. — Хани разгрузила корзинку и вернула ее Лоуви. — Ты ведь не откажешься показать Джейку, что тут у нас и где? А то у него здесь никаких знакомых.

— Я с удовольствием. Только сначала мне нужно зайти к тете Сисси. — Лоуви повернулась ко мне с дружелюбной улыбкой. Глаза у нее были ярко-голубые, нос — слегка веснушчатый. — Увидимся, Джейк.

Я помахал. Лоуви говорила так, что и слова не вставишь.

— Такая славная девчушка, — сказала Хани и принялась убирать продукты по местам.

Я повернулся к бабушке.

— Странное какое имя — Лоуви.

— Это скорее прозвище. На самом деле она Оливия. Названа в честь одной славной женщины, которая умерла уже довольно давно. Девочку с младенчества звали Малышкой Лоуви. Ну а теперь она уже не малышка — просто Лоуви.

Оливия… Лоуви. Не в имени дело, мне очень хотелось, чтобы она показала мне свой катер.

Глава 4. Тропическая депрессия

Натуралист вглядывается и вслушивается

Я попал на остров в солнечную погоду, но потом надолго зарядил дождь. Казалось, что в небе кто-то выплескивает ведра. Снаружи свистел ветер, оконные стекла дребезжали. Глинистый подъезд к дому Хани превратился в мутный ручей. Похоже, дом наш стал отдельным островом.

Хани сказала, что летние бури называются «тропическими депрессиями». Оно и правда депрессивно — сидеть взаперти без компьютера, видеоигр и мобильного телефона. Позавтракав куском хлеба с вареньем (того самого хлеба, который принесла Лоуви), я принялся шататься по дому, листать книги, рассматривать фотографии в рамках, расставленные по столам, картины с изображением морских черепах на стенах. Даже попытался включить телевизор.

Судя по всему, возрастом он был старше меня, из него торчала длинная металлическая антенна, которую называют «кроличьи уши». Повозившись, я наконец-то поймал местный канал новостей, а потом и еще один — но там трансляция постоянно прерывалась из-за дождя. Смотреть было совершенно невозможно, и я телевизор выключил.

Хани тоже здорово куксилась. Она навела порядок на столе, вымыла посуду, подмела пол. Стало немного почище. Но я видел, что она это делает через силу.

— Хани, сыграем в карты?

Она повернулась ко мне с усталой улыбкой.

— Не сегодня, Джейк. Может, завтра, ладно?

Хани взяла книгу со стола, подошла к выцветшей синей кушетке в углу

гостиной. Рядом стоял стол, на нем — лампа с абажуром в форме панциря черепахи. Дождь стучал по крыше, Хани то сидела на кушетке и читала, то уходила прилечь в свою комнату. Похоже, настроение у нее было таким же переменчивым, как и погода. Сейчас бодрая, через минуту погрустнеет.

Мало того что приходилось сидеть и бездельничать, я еще переживал за папу… очень сильно. Именно потому и было мне тяжело ждать: я ничего не знал про его состояние.

Я стал гадать, можно ли умереть от скуки. Чтобы время тянулось не так медленно, я торчал у себя в лофте. Там, среди папиных вещей, я чувствовал себя ближе к нему. Рассматривал его коллекцию ракушек. Они были разложены в витрине, каждая снабжена ярлычком: глоссус, трубач, камнеточец, аргонавт, олива. Тут же стояла стеклянная банка с морской травой и еще одна — с зубами акулы. Был даже панцирь крупного мечехвоста. Круглый, похожий на старинную армейскую каску. Осмотрел я и папину коллекцию камней — осторожно, чтобы не ободрать чешуйки слюды. Поиграл в его солдатиков, но надолго меня не хватило.

К середине дня я занялся книжной полкой. Она была забита до отказа. Папа и теперь читал постоянно — газету, книгу, журнал, даже надписи на коробке с кукурузными хлопьями. Держал книги у кровати, в машине, скачивал на телефон. В походы — и то брал книгу. Видимо, в этом он пошел в свою маму.

Я и сам любил книги, но куда сильнее — видеоигры. Присев на корточки, чтобы рассмотреть названия книг, я вспомнил, как часто папа читал мне перед сном, когда я был маленьким. Так у нас с ним было заведено — каждый вечер, когда он не на службе. Читал он мне даже после того, как я научился сам читать длинные тексты. Мы садились рядышком на мою кровать, вытягивали ноги, подкладывали подушки под спины. Иногда голос его меня убаюкивал. Вспомнив все это, я закрыл глаза — так захотелось вернуться в то время, когда мы были вместе… и все шло хорошо.

Я пересмотрел все книги и журналы на полке и подумал: «Неужели папа все это прочитал?» Палец скользил вдоль корешков: «Топор», «Зов предков», «Где растет красный папоротник», «Швейцарский Робинзон», «Излом времени». Папе, видимо, очень нравился Роальд Даль, потому что его книг на полке оказалось много. Были тут и нехудожественные книги — в основном про животных и про жизнь в дикой природе. Мне бросился в глаза «Справочник по выживанию» для американских военных. Он был засунут между несколькими путеводителями по пляжам Каролины, определителями окаменелостей и схемами ночного неба.

Я снял с полки книгу «Моя сторона горы», прочитал аннотацию на задней стороне обложки. Книга про мальчика, который сам научился выживать в дикой природе. Я подумал, что у нас с ним много общего, и решил начать с этой книги.

За окном ревела буря, деревья качались как сумасшедшие. Я включил настольную лампу, лег на кровать под круглым окном, обложился подушками и открыл первую страницу.

Не знаю, сколько прошло времени, но, когда я случайно поднял глаза, снаружи было темно. Причем отвлек меня не шум ветра, а его отсутствие. Я выглянул в большое окно и увидел, что буря закончилась. В темноте и тумане вставала луна.