Островитяне
Шрифт:
— Что это? — прищурившись, с опаской спросила блондинка и на всякий случай отошла подальше от козел.
— Ремонт, — равнодушно сказал господин.
– Вы что, никогда не видели ремонта?
— Явидела, но…
— Вас что-то смущает?
— Нет. Абсолютно! Можно мне здесь покурить?
— Чуть позже. Потерпите. Сначала я должен представить вас гостям. Быть может, они не будут возражать, если вы закурите в приемной. Нам надо просто согласовать этот вопрос. Я знаю, что курите не только вы.
— А у вас нет вредных привычек? — ехидно спросила
— Это отдельная тема для беседы, — все так же ровно сказал господин и, пройдя вперед, широко распахнул дверь перед последней гостьей: — Пожалуйста.
Она вошла с некоторой опаской. Но потом приободрилась. Беспорядок остался в коридоре, здесь же все сияло новизной и дороговизной. Ремонт был закончен недавно, и все вокруг — и стены, и пол, и мебель были с иголочки и радовали глаз. Блондинка с удовлетворением огляделась. Налицо перепланировка. Дорого и со вкусом. Изначально это была двухкомнатная квартира, но стену снесли, и получился огромный холл, где стояли кожаный диван, глубокие кресла, журнальный столик, немного вычурные рогатые вешалки из красного дерева и увлажнители воздуха. На подставках — огромные перламутровые раковины, из-под сиреневых светящихся «жемчужин» вился парок. У окна, находился рабочий стол, на котором располагался компьютер, пара телефонов и факс. Стул был придвинут вплотную, монитор не светился, телефоны молчали. Начало девятого. Рабочий день секретаря закончен.
Женщина сняла френч и протянула его господину с неприятным взглядом. Тот повесил френч между мужскими кашемировыми пальто, одно темнее, другое светлее, тут же затесалась женская кожаная куртка, довольно-таки потрепанная. Яркий «пуховик» мужчины, приехавшего на «Фольксвагене» соседствовал с драповым пальто, над которым висело кепи. Короткая курточка девушки сиротливо пристроилась на отдельной вешалке, поближе к входной двери. Тут же висела ее сумка.
— Разуваться не надо, — предупредительно сказал господин.
— А я думала, у вас тут, как в больнице — выдают одноразовые бахилы, — съязвила платиновая блондинка.
— У нас не больница, — мягко заметил господин.
— А что? Клиника? — не унималась женщина.
— А что, похоже? — улыбнулся господин. — Нет, но…
Женщина тряхнула кудрями. В конце концов, она уже вошла. Развернуться и уйти — это глупо. Перед ней были две двери. Одна, со стеклом, по правую руку, а по левую — глухая, массивная, красного дерева. Эта дверь была чуть приоткрыта.
— И куда мне? — с вызовом спросила она.
— Налево.
— Ну конечно! Налево мы все любим! — рассмеялась блондинка. — И я тоже предпочитаю ходить налево!
Шутка вышла плоской, но узколицый господин никак на это не прореагировал. Когда женщина направилась к левой двери, мягко, но твердо ее остановил:
— Момент.
— Что такое? — нетерпеливо оглянулась она.
— Вы знаете правила? Вас ведь предупредили?
— Правила? Какие правила?
— У нас, конечно, не больница. Но правила, как в театре. В момент сеанса все мобильные телефоны отключены.
— Да, да,
— Это для вашего же удобства, — сказал господин. — Невозможно сосредоточиться, когда в кармане лежит мобильный телефон. Ведь это искушение, согласитесь?
— Искушение? — удивленно подняла брови блондинка, вертя в руках крошечный мобильник. — Не поняла.
— Связаться с кем-нибудь. Прерваться. Это значит, что созданная с таким трудом доверительная атмосфера будет разрушена. И ничего не получится.
— И что вы предлагаете? — нетерпеливо спросила женщина.
— Положить ваш телефон вот сюда, предварительно отключив его. — Господин выдвинул один из ящиков тумбы красного дерева. Блондинка заглянула туда и увидела шесть мобильных телефонов, пожала плечами и положила свой. Господин задвинул ящик и гостеприимно повел рукой:
— Теперь прошу.
Она открыла массивную дверь и вошла.
— Наконец-то! — раздался возглас сидящего с краю господина, который при этом подался вперед. Взгляд у него был осуждающий.
— Извините, — пробормотала женщина.
Остальные промолчали. Хорошенькая девушка нервно накручивала на палец вьющуюся прядь, сидящий с ней рядом мужчина демонстративно отвернулся к окну.
— Ну что? Начнем? — спросил узколицый господин, который вслед за платиновой блондинкой вошел в комнату.
Это было помещение площадью в двадцать с лишком квадратных метров, просторное, не загроможденное мебелью. На окне — плотные тяжелые занавеси, свет приглушенный, обои на стенах и обивка мебели теплых тонов. Эту комнату можно было бы назвать осенней, если вдаваться в поэтические сравнения. Каждый, кто в ней очутился, ощущал светлую грусть увядания и умиротворенность.
В глубине комнаты, спинками к окну, полукругом стояли широкие приземистые кресла в чехлах, цветом чуть темнее обоев. Кресла-трансформеры. При желании можно было легко изменить положение подлокотника, опустить подголовник и уютно устроиться с ногами, чтобы подремать. Кресла были не тяжелыми, при желаний их без труда можно передвинуть поближе к окну или же в центр. Блондинка насчитала восемь. Шесть были заняты, два пустовали. Женщина поняла, что одно из кресел, последнее в ряду, предназначено для нее. Второе пустое кресло стояло ближе к двери, ведущей в соседнюю квартиру: в результате перепланировки их соединили, пробив в стене дверь.
— Вот здесь мы и проводим наши сеансы, -сказал господин. Заметив, что блондинка неуверенно оглядывается, подошел и мягко тронул ее за руку. — Поскольку вы у нас впервые, позвольте представить вам сидящих здесь людей.
Он посмотрел на нетерпеливого господина, сделавшего выговор блондинке, и сказал:
— Это Сергей. Мы обходимся без отчеств, независимо от возраста и занимаемой должности, и уж тем более без фамилий. Не упоминаем и род занятий. Это тема запретная. Место работы, зарплата… И никаких названий. Здесь без адресов, улиц, номеров домов. Пункт А и пункт Б, если уж без этого нельзя обойтись. Так?