Острые грани
Шрифт:
Залетев в ванную, включила свет и посмотрела на своё отражение, не узнав себя.
Когда ещё в семь утра я была такой счастливой? В какое ещё время суток у меня так же ярко горели глаза и розовым пылали щёки?
До сегодняшнего утра – ни разу.
Слишком много изменений всего за одну ночь, во время которой я просто спала в мужских объятиях и ни на секунду не почувствовала себя одинокой, брошенной или слабой. Было хорошо, тепло и уютно просто ощущать его поглаживания и медленно засыпать.
Скинув с себя свободную футболку, вечно сползающую с какого-нибудь
Твёрдый член, неприкрытый ни единой ниткой, вжался в мою ягодицу. Серёжина ладонь накрыла мою, в которой было озерцо геля для душа, и начала водить ею по моему телу.
Откинувшись затылком на широкое мужское плечо, я прикрыла глаза и наслаждалась тем, как наши ладони скользят по моему телу: как сминают и ласкают грудь, сжимают соски и опускаются ниже, касаясь пальцами влажных не только от воды складок.
Испустив тихий стон, я позволила Серёже продолжить ласки, а сама завела свою руку за спину и обхватила твердый член, ощутив, как Серёжа толкнулся в мою ладонь и подвел нас под потоки воды, чтобы смыть пену.
Я уже плохо соображала, где и чьи руки. Мне было хорошо настолько, что хотелось кричать об этом всему миру. Мы ласкали друг друга так, будто больше никогда не встретимся. Жадно глотали воздух и ловили поцелуи, выдыхая друг другу стоны вместо связных слов. Но, всё равно, понимали, о чём мы хотим друг другу сказать.
Серёжа вжал меня грудью в стенку кабинки, а я послушно расставила ноги шире и оттопырила зад, чтобы ему было удобнее войти в меня и вколачиваться до упора, до цветных кругов перед глазами, до пульсирующей дрожи даже в кончиках волос и ногтей.
Глава 28. Арина
После душа мы поняли, что ужасно голодные.
– Сразу говорю, кухаркой я не нанималась. Так что, если хочешь что-то особенное, то давай сам, дружочек, готовь. А мне и кофейку хватит, - я наполнила чайник включила его и насыпала себе в кружку растворимый кофе и сахар. Как бедный родственник со скромной улыбочкой, Серёжа придвинул к моей свою кружку и сложил бровки домиком. – Первый и последний раз я такая щедрая, - цокнула я делано и тоже насыпала ему в кружку кофе. От сахара он отказался. Зато приготовил очень вкусную яичницу, откопав в моем холодильнике ветчину, с которой и пожарил яйца.
– Твоя семья? – спросил он, когда мы сели за стол и начали поздний завтрак.
Я проследила за его взглядом и тоже посмотрела на фотографию, прикрепленную ярким желтым магнитиком в виде солнца к холодильнику. На ней я, Ру и ещё совсем мелкая Настя развлекались в песочнице недалеко от дома. Настя тогда громко и звонко смеялась каждый раз, когда у меня разваливались только что слепленные из песка куличики.
– Моя семья, - кивнула я.
– Отца и матери нет?
– Это допрос? – впилась я взглядом в слегка щетинистое лицо.
– Для тебя это больная
– Для меня это больные люди, о которых я не хочу помнить. Утешает только то, что их давно нет в живых.
– Ясно, - произнес Серёжа и, подхватив кружку с кофе, откинулся на спинку стула.
– Что тебе ясно?
– Ясно, почему ты такой волчонок. Но не нужно так остро реагировать. Это всего лишь вопросы. Достаточно ответить «нет» и задать встречный вопрос. А ты сразу вгрызаешься в глотку, тем самым показывая свою уязвимость. Так, у тебя нет родителей? – словно специально поддел он меня.
Хотел сказать ему пару ласковых и послать куда подальше, но я прикусила щёку, понимая, что передо мной сидит юрист, который моими же словами может меня же раком и поставить.
– Нет, - ответила я, насколько могла, сдержанно. – А у тебя?
– Есть. Живут в соседней области, - кивнул Серёжа, напоминая мне, что мы просто ведем беседу и мне необязательно обороняться. Напряженные мышцы, готовые к атаке, начали постепенно расслабляться.
– У меня есть только сестра и племянница.
– Вы, наверное, очень близки с сестрой. Кстати, я её вспомнил. Руфина, да?
– Да, - кивнула я, вспомнив, что сестра не очень любит своё полное имя.
– Она красивая.
– Эй! – выдохнула я возмущенно и запустила в Серёгу скомканной салфеткой.
– Это я так, чтобы разморозить тебя, - хохотнул он, подняв салфетку с пола. – Вы с ней, наверное, очень близки?
– Да, но учитывая, что Ру мне как мама, есть вещи, о которых я не могу ей сказать.
– Например, что ты встречаешься с пока ещё женатым?
– Да, - кивнула я, уставившись в свою кружку.
Я ни с кем ещё так открыто не разговаривала и никого не запускала так глубоко в свою душу, как Серёжу. Но, отчего-то, простой разговор сейчас с ним за кухонным столом казался мне правильным и нужным.
– Боишься, что будет осуждать?
– Боюсь, что она мне запретит с тобой встречаться, - призналась я и подняла взгляд, встретившись им с Серёжей.
– Боишься, что послушаешься?
– Я послушаюсь. Ру думает, что не имеет на меня влияния, но, на самом деле, её мнение очень важно для меня. Да, я похожа на распиздяйку, которой на всё и всех плевать, но есть что-то, вернее, кто-то… - перевела я взгляд на фотографию на холодильнике.
– …кто для меня важнее меня самой.
– Мне нравится вариант домашней Арины, - Серёжа чуть склонил голову набок и посмотрел на меня с лёгкой улыбкой в уголках губ. – Честно говоря, он гораздо интереснее отвязной Арины из бара.
– Мне тоже нравишься ты вот такой – в полотенце на моей кухне. И, раз уж мы говорим начистоту, то я не хочу верить твоим улыбкам, - сказала я, открыто глядя в глаза Серёже, с губ которого начала сползать улыбка.
– Ты вчера снял кольцо, но сегодня с такой же легкостью можешь его надеть…
– Поверь мне, после более десяти лет брака снять кольцо – это не такое уж лёгкое решение. И я сейчас о кольце, не как о предмете или украшении.