Освенцим: Нацисты и «окончательное решение еврейского вопроса»

Рис Лоуренс

В конце концов, они попали в Освенцим, где в тот момент нацистское руководство претворяло в жизнь план масштабного расширения всего лагерного комплекса. В трех километрах от уже существующего лагеря, на клочке болотистой земли, который поляки называли Бжезинка, а немцы Биркенау, нацисты намеревались построить новый лагерь. Хотя, в конечном счете, именно Освенцим-Биркенау станет местом массового убийства евреев, тогда он строился для других целей. Биркенау строили не для евреев, а для военнопленных.

Самая распространенная версия того, как происходило строительство Биркенау, принятая в современной истории, выглядит следующим образом: когда в марте 1941 году Гиммлер прибыл в лагерь с инспекцией, он приказал Хессу построить новый гигантский концентрационный лагерь для военнопленных, который смог бы вместить 100 тысяч человек. Эта версия базируется исключительно на показаниях Хесса, которые, как уже указывалось, иногда могли быть ненадежными.

Если приказ о строительстве лагеря для военнопленных действительно поступил от Гиммлера в марте 1941 года, то остается загадкой: почему же строительство началось только в октябре того года? В результате недавних исследований в русских архивах, появились новые данные, которые помогают раскрыть эту тайну. Документ из строительного управления Освенцима, датированный 12 сентября 1941 года и озаглавленный «Пояснительный записка о предварительном плане строительства и расширения концентрационного лагеря Освенцим»⁶ содержит детальное описание текущего положения дел и будущего расширения Освенцима I, главного лагеря, до размера, позволяющего вместить 30 тысяч заключенных. Но ни в этом документе, ни в каких-либо приложениях к нему нет ни единого слов а о планах по строительству нового лагеря для военнопленных в Биркенау. Поэтому логично предположить, что по состоянию на 12 сентября еще не существовало никаких конкретных планов относительно строительства Биркенау.

Еще один недавно появившийся источник архивных документов указывает на то, что еще в середине сентября решение о строительстве нового лагеря не было принято. В 90-х годах⁷ в российских архивах нашли недостающие части настольного дневника-календаря Гиммлера, что сильно облегчило детальное изучение всех его передвижений и телефонных разговоров в этот решающий период. В дневнике указано, что 15 сентября Гиммлер обсуждал проблему военнопленных с Рейнхардом Гейдрихом и Освальдом Полем, начальником Главного административно-хозяйственного управления СС. На следующий день состоялась телефонная беседа с Полем, которая, как говорит запись в дневнике Гиммлера, касалась «100 тысяч русских», которых «должна была принять» система концентрационных лагерей. 25 сентября Управление по делам военнопленных Верховного командования вермахта отдало приказ: «передать 100 000 военнопленных рейхсфюреру СС». 26 сентября Ганс Каммлер, начальник Главного строительного управления СС, отдал приказ приступить к строительству нового лагеря для военнопленных в Освенциме.

Все эти новые свидетельства, таким образом, указывают на то, что окончательное решение о начале строительства Биркенау было принято в сентябре 1941 года, а не в марте. Конечно, существует вероятность того, что Гиммлер вначале увидел и осознал возможности площадки, впоследствии использованной для строительства Биркенау, во время своего посещения Освенцима весной того года. Возможно, он даже упомянул в беседе с Хессом тот факт, что в один прекрасный день эта площадка может оказаться подходящей для расширения лагеря. В июле 1941 года эсэсовцы очистили дома в маленькой деревне Биркенау, а жителей куда-то перевезли. Это говорило о том, что руководство Освенцима оценило потенциал места (хотя очищали и другие прилегающие территории для создания «зоны интересов Освенцима»). Но с появлением новых сведений можно смело утверждать, что вплоть до сентября никаких конкретных решений относительно Биркенау принято не было.

Задача проектирования и строительства нового лагеря досталась гауптштурмфюреру (капитану) СС Карлу Бишофу, недавно назначенному начальником строительства Освенцима, и архитектору, роттенфюреру (капралу) СС Фрицу Эртлу. При изучении их проектов обнаруживается, что жилые помещения изначально проектировались слишком тесными, чтобы там можно было поддерживать человеческие условия.

Первоначально планировалось, что в одном барачном блоке будет жить 550 заключенных: это означало, что на одного узника полагалась только треть площади, положенной на заключенного в концентрационных лагерях Старого Рейха, например, в Дахау. Но по проектам видно, что даже такой уровень плотности показался проектировщикам недостаточно высоким: в рукописных изменениях число 550 было вычеркнуто, его исправили на 744. Теперь, учитывая эту поправку, предполагалось, что заключенный в Биркенау будет занимать четверть общей площади, положенной узнику немецкого концлагеря. Такая бессердечность для СС была нормой: они знали, что это будет военный лагерь для специальных узников – не для британских или французских военнопленных, а для врагов, которых они полноценными людьми не считали: захваченных в плен советских солдат.

За первые семь месяцев войны с Советским Союзом немцы взяли в плен 3 миллиона солдат Красной Армии. Всего в ходе войны они захватили 5,7 миллионов, из них около 3,3 миллионов погибли в плену. После войны предпринимались попытки объяснить такие ужасные потери тем, что немцы не планировали взять в плен такое количество

солдат за такое короткое время, поэтому и не создали соответствующих планов по их содержанию. Но на самом деле все совсем не так. Как следует из протоколов совещаний по экономическому планированию, изученных нами в первой главе, в Советском Союзе предполагался массовый голод как следствие того, что немецкая армия во время войны будет кормиться «за счет» советского населения. И планы по расширению лагеря Освенцим-Биркенау укладываются в схему: советских военнопленных нужно поместить в такую среду, где большинство из них неминуемо умрет.

По примеру Освенцима 1, узники своими силами должны были строить Биркенау. Для этого осенью 1941 года в Освенцим были отправлены 10 тысяч советских военнопленных. Польский заключенный Казимеж Смолень⁸ был свидетелем их прибытия. «Уже шел снег, что для октября редкость; их (советских военнопленных) выгрузили из вагонов в трех километрах от лагеря. Им приказали снять одежду и окунуться в чаны с дезинфицирующим раствором, и в Освенцим (в главный лагерь) они шли уже голыми. Они были совершенно истощены. Советские заключенные стали первыми в главном лагере, кому вытатуировали на теле лагерные номера. Это было еще одно «усовершенствование», придуманное в Освенциме – единственном лагере в нацистском государстве, где идентифицировали узников таким образом. Очевидно, это вводилось из-за высокой смертности среди заключенных: немцам легче было различать трупы по татуировкам, чем по жетонам, повязанным на шеи – ведь веревки могли развязаться. Первоначально татуировки наносили не на руки, а выкалывали на груди длинными иглами, затем в рану заливали чернила. По свидетельству Казимежа Смоленя, многие советские заключенные просто не могли выдержать такую жестокую процедуру: «Они еле ходили, и, когда им выбивали клеймо, падали. Только опираясь на стены, они кое-как держались на ногах».

Из 10 тысяч советских заключенных, которые начинали строительство Биркенау той осенью, только несколько сотен дожили до следующей весны. Одним из выживших несмотря ни на что был солдат Красной Армии Павел Стенькин⁹. Он попал в плен к немцам менее чем через два часа после начала войны 22 июня 1941 года. Сначала он был помещен в огромный военный лагерь за линией немецкого фронта, где его и других советских военнопленных держали в загоне как скот, и кормили только жидкой баландой. Его товарищи начали умирать от голода, но он, по его словам, выжил потому, что привык к недоеданию: он был «голодным с детства», так как рос в советском колхозе в 30-е годы. Стенькин прибыл в Освенцим одним из первых эшелонов в октябре 1941 года, и его сразу послали на строительство бараков на новом участке. «Средняя продолжительность жизни советских военнопленных в Биркенау составляла две недели, – рассказывал он. – Если находилось что-то съедобное, нужно было срочно это проглотить. Сырая это картошка или нет – не имело значения. Грязная, не грязная – то же самое, мыть ее было негде. Когда утром наступало время подъема, те, кто был жив, вставали, а рядом лежали два-три трупа. Вечером идешь спать, ты жив, а утром ты уже мертв. Смерть, смерть, одна смерть. Смерть ночью, смерть утром, смерть в обед. Смерть все время».

Так как советские военнопленные в лагере регистрировались, и у них были номера, руководство Освенцима столкнулось с проблемой – какими причинами объяснять в Totenbuch («Книге смерти») тысячи и тысячи смертей. Решение нашлось: стали придумывать разные болезни, от которых могли умереть советские военнопленные; например, 600 человек записали умершими от «сердечных приступов»¹⁰. (Эту проблему им предстоит решить позже, когда начнут прибывать евреи, с помощью простой уловки – просто не регистрировать большинство тех, кого отбирали для немедленной смерти.)

«Их считали людьми низшего сорта, – говорит Казимеж Смолень, который работал вместе с советскими заключенными в Биркенау. – Их больше били эсэсовцы, ставили на более тяжелую работу. Их просто истребляли. Они умирали как мухи». Условия содержания советских военнопленных были настолько ужасны, что среди них случались случаи каннибализма, свидетелем которых был Рудольф Хесс: «Я сам наткнулся на русского, лежавшего между грудами кирпича, из его разодранного тела была вынута печень. Они могли убить друг друга за еду»¹¹. Хесс приводит много документальных примеров подобных кошмаров в своих мемуарах, но нигде не указывает причину, по которой советские военнопленные были доведены до такого состояния. Тот факт, что по его собственной вине и вине его коллег по СС всего за полгода умерло чуть больше 9 тысяч из 10 тысяч советских военнопленных, кажется, ускользнуло от его внимания. И понятно, почему Хесс не чувствует своей вины: по его логике, советские военнопленные вели себя именно так, как и предсказывала нацистская пропаганда: «как животные». В очередной раз нацисты воплотили в жизнь ими же созданное пророчество.