Освенцим: Нацисты и «окончательное решение еврейского вопроса»

Рис Лоуренс

В Белжеце этот мерзавец сумел продемонстрировать весь свой предыдущий опыт убийств на ограниченной территории. В качестве средства умерщвления он решил применять угарный газ, при этом, не используя баллоны, как это делалось в газовых камерах в ходе программы эвтаназии, а получая его из работающих двигателей внутреннего сгорания – так же, как это стал использовать Видман несколькими месяцами ранее в Советском Союзе. Три небольшие газовые камеры были объединены в кирпичном здании, замаскированном под душевую комнату. Газ шел из отверстий для душа.

Таким образом, используя угарный газ от работающего автомобильного двигателя и фальшивые душевые, Вирт приспособил уже ранее применявшиеся способы убийства.

Но, изучив генеральный план лагеря, он выбрал совершенно новую тактику, чем полностью изменил прежнюю стандартную планировку типичного концентрационного лагеря. Он понял, что, поскольку подавляющее большинство прибывших будет жить лишь считанные часы, можно обойтись без основательного комплекса зданий, характерных для Освенцима или Дахау. Лагерю смерти, в отличие от концентрационного лагеря, требовалось сравнительно мало оборудования любого вида, и он мог умещаться на небольшом пространстве. Так, Белжец имел размеры 300 метров на 300 метров.

Посетителей мемориалов в Белжеце, Собиборе или Треблинке (которых в разы меньше, чем тех, которые посещают Освенцим) потрясает то, насколько малы были эти лагеря смерти. А ведь в этих трех лагерях погибло около 1,7 миллиона человек, что на 600 тысяч больше, чем в Освенциме, притом, что все три лагеря целиком могли бы поместиться на территории Освенцима-Биркенау, и еще осталось бы место. В процессе убийства, которое почти на любом уровне является оскорблением человеческого достоинства, чуть ли не самым оскорбительным – и это может показаться нелогичным и нереальным, если только тебе не пришлось побывать там – является то, что такое множество людей было убито на такой малой территории. Почему-то сознание связывает огромные трагедии с огромным пространством – наверное, еще и по этой причине сегодня Освенцим больше известен, чем эти три лагеря смерти. Огромный размер Биркенау дает сознанию некий масштаб для того, чтобы постигнуть всю чудовищность преступления, нечто такое, чего посетителям такого места как Белжец очень не хватает. Да разве человеческому уму постижимо, что 600 тысяч людей (таково приблизительно подсчитанное количество умерщвленных в этом месте) было убито на территории меньше, чем 300 метров на 300 метров?

Но, даже каким небольшим не был бы Белжец, это был не один лагерь. Вирт понимал, что ключевым моментом в бесперебойном функционировании фабрики смерти являлось насколько возможно дольше утаивать от новоприбывших истинное предназначение данного места. Поэтому в черте лагеря он вынес газовые камеры в специальную зону, известную как «Лагерь 2», которая пряталась за деревьями, чьи ветви переплетались с проволокой. С остальным лагерем эта зона соединялась только «трубой», проходом через проволоку. «Лагерь 1» – остальная часть Белжеца – состоял из зоны прибытия рядом с железной дорогой, различных бараков (в которых новоприбывшие раздевались и где можно было складировать их вещи, прежде чем их увезут оттуда) и плаца для перекличек.

В Белжеце, а впоследствии и в двух других лагерях смерти, работало три категории людей. Первую составляли евреи. Вирт сразу понял, что использование евреев в процессе массовых убийств не только избавит его людей от психологических мучений и переживаний, но и поможет задействовать в лагере меньше немцев. Нет сомнения, что страдания евреев, вызванные этим издевательством, также тешили его извращенную психику. Поэтому из прибывающих транспортов выбирали несколько сотен подходящих, здоровых евреев и отправляли на сжигание трупов, чистку газовых камер и сортировку огромного количества одежды и других вещей, которые быстро накапливались в лагере.

Первоначально этих евреев самих убивали после нескольких дней работы, но их уничтожение вскоре стало проблемой для нацистов. Не только из-за того, что у евреев, которым приказывали «принять душ», уже не было иллюзий

касательно ожидающей их судьбы, но и потому, что после их смерти приходилось отбирать и обучать других. С другой стороны, с удлинением срока их жизни создавался класс узников, которым нечего было терять, так как они знали, что их всех рано или поздно убьют: получалось, что им дают время подумать о своей судьбе и, возможно, задумать заговор. Для нацистов всегда сохранялась эта дилемма: как надзирать за людьми, которые знают, что те, у кого они сейчас во власти, в конечном счете, убьют их?

Вторую категорию работников лагеря составляли украинские охранники. Около сотни украинцев, разделенных на два отряда, выполняли в лагере функции надзирателей. Известные своей жестокостью, многие из них раньше сражались в рядах Красной Армии, потом прошли переподготовку у немцев и теперь им предоставили такую возможность избежать ужасных условий лагерей для военнопленных. И, наконец, понятно, были немцы, третья категория. Но Вирт так грамотно перепоручил всю работу по обслуживанию своей машины смерти представителям других национальностей, что в процессе уничтожению заключенных было задействовано только около 20 немцев. К марту 1942 года, с прибытием первого транспорта в Белжец, Вирт реализовал мечту Гиммлера. Он построил фабрику смерти, способную уничтожить сотни тысяч, которой могла управлять горстка немцев, и все они теперь были относительно защищены от психологического напряжения, лишавшего покоя расстрельные команды на востоке.

Тогда же в марте 1942 года, когда начал работать Белжец, нацисты стали строить другой лагерь смерти, Собибор, на север от Белжеца, но тоже на самом востоке Польши, на территории, густонаселенной польскими евреями. Строительство и функционирование Собибора точно повторяло модель Белжеца. Так же, как Вирт, большинство эсэсовцев, служивших там, включая и коменданта Франца Штангля, имели опыт в программе эвтаназии «Т4». И так же, как и в Белжеце, около сотни украинцев, бывших военнопленных, были назначены в лагерь надзирателями. Лагерь был таким же небольшим по сравнению с Освенцимом-Биркенау (хотя 600 метров на 400 метров – это несколько больше площади Белжеца) и состоял, как и Белжец, из двух внутренних лагерей, разделенных проходом, который связывал приемный лагерь с газовыми камерами. Но так как, в отличие от Белжеца, где эсэсовцы жили в захваченных домах по соседству, здесь не было подходящего местного жилья, построили третий внутренний лагерь: жилые помещения для эсэсовцев и украинских охранников.

Как уже было сказано выше, и замысел, и устройство Собибора напоминали Белжец. Новоприбывшие обманывались, думая, что высаживаются для дезинфекционной остановки, где их обработают для предупреждения болезней, и из всей мочи спешили через лагерь к собственной смерти. Точно так, как в Белжеце, высокая изгородь переплеталась с ветками кустарника, разделяя каждый сектор лагеря так, что новоприбывшим трудно было точно понять, что происходит, до тех пор, пока не становилось слишком поздно. Первый транспорт Собибор принял в мае 1942 года, и немногим более чем за год здесь уничтожили четверть миллиона человек.

В мае 1942 года строительные работы начались и в третьем и последнем лагере смерти, Треблинке. Не случайно, что здесь погибло больше людей, чем в любом другом лагере смерти, так как функционирование этого лагеря базировалось на предыдущем изучении нацистами опыта Белжеца и Собибора. Действительно, по количеству смертей – приблизительно от 800 000 до 900 000 человек – Треблинка соперничает с Освенцимом. Лагерь был расположен на северо-восток от Собибора, на расстоянии недолгой поездки железной дорогой от Варшавы. Варшавское гетто представляло одно из самых больших мест сосредоточения евреев в нацистском государстве, и первичной целью Треблинки было их уничтожение.