Освободите тело для спецназа
Шрифт:
Отец неспешно достал очки из футляра и начал читать вслух:
«Здравствуйте мои дорогие мама, папа и Ольча. Хотя тело моё лежит в земле, но я жив. Сорок дней живу в теле американца. Уже освоился и привык. Вот в качестве призрака выбрался вас навестить. Я сейчас здесь, вас вижу и слышу. По возможности позвоню или навещу. В Америке меня зовут Ричард. Записку уничтожьте. Целую. Глеб».
— А число то действительно сегодняшнее. Может розыгрыш чей-то? Но такими вещами у нас не шутят, — пробурчал отец. — Доча,
— Как-как?! — встрепенулась сестрёнка. — Зажгла свет у Глеба в комнате, а она по воздуху кувыркается и на письменный стол падает.
М-м-да! — протянул отец, — всё бы хорошо, но не верится что-то.
— Меня Ольчей только Глеб называл — сокращённое от Олечка, — вставила свои пять копеек Ольга свет Николаевна.
— Глебушка, ты сейчас здесь и нас слышишь? — с дрожащей надеждой в голосе спросила мать.
— Слышу мама, слышу. Да что толку. О! — сообразил сержант. Он поднял со стола свою записку и поднёс к свечке, что горела около портрета. Записка сгорела. Родные от удивления примолкли. Первой встрепенулась мать:
— Сынок, значит ты здесь и нас слышишь. Мы все тебя очень любим и надеемся на встречу.
— Я тоже вас всех люблю, — погладил он мать по голове и она почувствовала его руку.
— Я чувствую твою руку, ты погладил меня по волосам, — сказала она.
— Глеб, и меня тоже погладь, — попросила сестрёнка. Он погладил и русые волосы сестрёнки. — Я тоже тебя чувствую, — восхищённо произнесла сестра. Сержант шутя подхватил несколько невесомых прядей её волос и попытался намотать ей на нос, но длинные волосы за аккуратный носик не очень то хотели цепляться. Но все это увидели.
— Глеб, твои командиры письмо из части прислали, — поднял батя документ и положил его на раскрытую ладонь, с надеждой что сын его сейчас возьмёт.
Сержант и взял, но поскольку бумага была толстой и тяжёлой, то пришлось опустить письмо на край стола.
«Уважаемые Таисия Дмитриевна и Николай Петрович, Ваш сын сержант Ткачёв Глеб Николаевич пал смертью храбрых в бою с бандой боевиков, пытавшихся осуществить подрыв горной дороги при проходе колонны советских войск. Ваш сын, выполняя задание Министерства Обороны СССР по охране и разведке участка дороги в Нагорном Карабахе обнаружил закладку фугаса на горном склоне. Место минирования охранялось вражеским снайпером, который произвёл несколько прицельных выстрелов по сержанту Ткачёву. Будучи тяжело раненым в бёдра ног, Ваш сын отважно вступил в бой и сумел уничтожить подрывника, а затем, сменив позицию и снайпера, ранившего его. Помощь подоспела через двадцать минут, но Ваш сын уже погиб от кровопотери из ран. Тело Вашего сына будет доставлено по месту жительства для захоронения с воинскими почестями.
Командование части благодарит Вас Таисия Дмитриевна и Вас Николай Петрович за воспитание Вашего сына смелым и отважным воином, патриотом своей страны. Ведь его умелые действия помогли спасти жизни десяткам
Низкий Вам поклон.
Командир войсковой части 35564-С полковник В.С. Шумарин.
Заместитель командира по политической части подполковник Э.Г. Данилов».
Показав, что прочитал, Глеб подтолкнул Письмо дальше на стол.
— А это, — дотронулся отец до ордена, — майор из военкомата приходил неделю тому назад, награду твою вручил. Письмо то на четвёртый день пришло, как тебя убили. А тело через неделю привезли в цинке. Цинк мы вскрыли, похоронили в обычном гробу, в форме. Почётный караул стрелял трижды, да и народу на похоронах было много. Одноклассники твои были, из института девчонки, спортсмены из секции, ну и с работы моей и материной. Майор сказал, что ты отличным солдатом был, если сумел диверсанта завалить и со снайпером посчитаться. От снайпера уйти почти невозможно. От воинской части на похороны приехал старший лейтенант Козырев и дружок твой Димка Жохов, он твой берет нам передал. Ну и рассказал что можно. Козырев всё больше отмалчивался. Димка говорил, что неприятности у него: убили трех диверсантов, одного в плен взяли, а потеряли двух солдат. Хорошо что задачу выполнили, ничего подорвать не дали, а то бы сожрали вашего старлея. Хотя мне ваш командир группы очень даже вдумчивым мужиком показался. Я бы с таким в разведку пошёл.
Отец вдруг встрепенулся, прервав размеренную речь, видно прорезалась какая-то мысль: — Оля, быстро неси пару газет и ножниц сколько есть. Будем буквы вырезать! Глеб, ты же можешь двигать лёгкие бумажки?!
Сержант мог, но уже чувствовал, что время начинает поджимать. Сестрёнка принесла всё нужное секунд за тридцать и вся семья по-стахановски принялась вырезать буквы из заголовков. Глеб работал пальцами быстро, выкладывая буквы в строку: «время… уходить… целую… встретимся… люблю… всех…» Он скомандовал возвращение, чувствуя, что через несколько секунд его начнет засасывать самопроизвольно.
В тело Хадсона удалось вернуться успешно. Чувствуя слабость, он еще минут двадцать полежал на кровати, вспоминая встречу с родными и улыбаясь. Родных повидать — для солдата за счастье. А уж дома то сколько разговоров будет…
Глеб встал, направляясь на кухню, готовить нехитрую мужскую закуску. Всё у него было хорошо. Впереди ждала свадьба, любимая девушка и свадебное путешествие. Только пока он, быстро работая ножом, пластал ветчину, сыр и колбаску, в голове потихоньку крутилась мыслишка:
«А не съездить ли нам на месячишко домой. В России уж точно никакие американские бандиты не достанут. Там не у них — там у меня всё схвачено. Надо будет с Кэрол поговорить на эту тему. В Америке хорошо, но домой то ведь хочется! Очень хочется…».