Освобождение. Переломные сражения 1943 года

Исаев Алексей Валерьевич

Вместе с тем, несмотря на умеренную объективную оценку танков «Тигр» на основе статистики боевой работы соединения, необходимо отметить несомненные сильные стороны нового танка. «Тигр» хорошо себя показал в атаках на хорошо окопанные позиции советской противотанковой артиллерии. Авторы отчета о боевых действиях «Великой Германии» даже высказывали предложение ввести взвод новых тяжелых танков в состав каждого танкового батальона. Последнее предложение было воспринято генерал-инспектором танковых войск Г. Гудерианом в штыки. Он указывал, что новые танки должны применяться массированно, к тому же распыление по батальонам затруднит техническое обслуживание «Тигров». Сложность технического обслуживания была одним из серьезных сдерживающих факторов в использовании «Тигров». Практика показала необходимость следующего графика: три дня боев должны были прерываться на день, полностью посвященный текущему техническому обслуживанию танков. В отчете о боевых действиях в районе Полтавы и Белгорода с 7 по 19 марта, в частности, говорилось: «Очень сложный «Тигр» должен обслуживаться как боевой самолет люфтваффе».

Поломки начинались после пяти-шести дней непрерывного ведения боев без рутинных процедур по обслуживанию танка. Ночью эти мероприятия было производить невозможно. Авторы отчета даже высказывали предложение ввести в танковый полк дивизии две роты «Тигров» с тем, чтобы пока одна ведет боевые действия, вторая могла заняться осмотром и проверкой работы механизмов своих танков.

В целом следует признать, что новые тяжелые танки в ходе боев под Харьковом пока еще только искали свое место в танковых войсках Германии. Их роль в боях сводилась, скорее, к психологическому воздействию как на свои войска, так и на противника. Именно под Харьковом родилась хвастливая поговорка немецких танкистов: «Когда Т-34 встречает «Тигр», он снимает шляпу (т. е. теряет башню от взрыва боекомплекта)». Однако ни у кого не повернется язык сказать, что «Тигры» сыграли решающую роль в боях. Небольшое количество введенных в сражение танков, маневренный характер боев, поиски места «Тигра» в боевых порядках войск не способствовали громким успехам. Кроме того, большой вес танка препятствовал его участию во многих боях. «В «Лейбштандарте» была рота «Тигров», однако тяжелые танки часто не могли использовать мосты на Украине и были склонны к поломкам из-за снега и льда. Вследствие этих ограничений «Тигры» не всегда были доступны для того, чтобы играть главную роль в операциях танкового корпуса СС в феврале – марте 1943 г.» [39] . Основную работу сделали машины старых типов, причем наиболее распространенным танком в февральских и мартовских боях был Pz.III с 60-калиберной 50-мм пушкой.

39

Nipe G. Jr. Last Victory in Russia. The SS-Panzerkorps and Manstein’s Kharkov Counteroffensive. February – March 1943. Schiffer Military History. Atlegen, PA, 2000. P. 187.

Если новая техника еще не оправдала возлагавшихся на нее надежд, то совершенствование советской тактики противотанковой обороны привело к снижению эффективности старой техники. В зимней кампании 1943 г. ветераны «блицкригов» – Pz.III и Pz.IV – столкнулись с устареванием тактики боевого применения бронетехники. Командир 17-й танковой дивизии писал 24 апреля 1943 г.: «Тактика танков, которая принесла огромные успехи в 1939, 1940 и 1941 гг., может быть оценена как устаревшая. Если сейчас еще возможно прорывать противотанковую оборону концентрацией танковых сил в нескольких волнах, следующих одна за другой, мы можем полагать, исходя из опыта, что это приводит к большим потерям, что уже не может быть переносимо ситуацией с производством. Эти действия, часто работавшие с успехом, приводят к быстрому уменьшению танковых сил» [40] . Характерной особенностью действий советских войск в 1942–1943 гг. было широкое использование противотанковых артиллерийских полков. Это позволило создавать сильную противотанковую оборону, прозванную немцами «Пак-фронтом». Все это заставило немецких танковых командиров говорить об устаревании старой тактики.

40

Jentz. T. Panzertruppen, The Complete Guide to the Creation & Combat Emloyment of Germany’s Tank Force. 1943–1945. Schiffer Military History, Atlegen, PA, 1996. P. 43.

Способы преодоления «Пак-фронта» описывал 19 апреля 1943 г. командир 6-й танковой дивизии, докладывая в штаб XXXXVIII танкового корпуса: «Встречаясь с «Пак-фронтом», который не может быть обойден, в первую очередь нужно сконцентрироваться на выбранной для прорыва позиции, а затем на флангах позиции прорыва. Танковое подразделение атакует во время артиллерийского налета и врывается на позицию сразу после последнего огневого налета. Построение всего танкового батальона должно быть из двух рот в первой линии и по одной эшелонированной роте на каждом крыле. Когда это возможно, САУ «Штурмгешюц» должны быть использованы в ротах первой волны. Если «Штурмгешюцев» нет, их роль выполняют Pz.IV. В ходе прорыва роты в центре атакуют в глубину позиции. Роты, эшелонированные на флангах, расширяют прорыв, а затем следуют за первым эшелоном» [41] . Предлагалось также ставить в центре построения батальона танки с самой толстой броней. Навыки преодоления «Пак-фронта» вскоре пригодятся немецким войскам в сражении на Курской дуге, а вскоре «Пак-фронт» станет кошмаром при контрударах.

41

Jentz. T. Panzertruppen, The Complete Guide to the Creation & Combat Emloyment of Germany’s Tank Force. 1943–1945. Schiffer Military History, Atlegen, PA, 1996. P. 45.

Давая общую оценку событиям на южном фланге советско-германского фронта зимой 1943 г., можно сказать следующее. Общее наступление советских войск, начавшееся под Сталинградом в ноябре 1942 г.,

рано или поздно должно было закончиться. Темпы потерь в наступательных операциях не покрывались прибывающим пополнением и восстановленной или вновь произведенной техникой. Неизбежно должен был наступить момент, когда ослабленные корпуса и армии замедляли свой бег, а то и вовсе останавливались. Момент, когда следует остановиться, было выбрать довольно сложно. Каскад наступлений с небольшими оперативными паузами способствовал перемалыванию бросаемых на фронт стратегических резервов противника по частям. Правильной была также ориентация на перехват коммуникаций в тылу противника. Однако мудрость командующих заключается в соотнесении действительных возможностей своих войск с возможностями противника, а также в умении чувствовать качественные изменения общей обстановки на фронте. Поэтому можно пожалеть лишь о том, что недооценка противника советским командованием привела к драматичному и ударившему по престижу армии отступлению.

Курская дуга

Планы и силы сторон

Весной 1943 г., когда боевые действия утонули в распутице и постепенно сошли на нет из-за истощения сил соединений сторон в кровопролитной зимней кампании, пришло время задуматься о планах на лето. Утопавшие в грязи поля и дороги должны были рано или поздно высохнуть, а поредевшие соединения – получить людей и технику. Оставалось ответить на вопрос «Что делать нам?» и не менее актуальный – «Что будет делать противник?». Несмотря на тяжелые поражения зимой 1942/43 г. и наметившееся истощение сил, германская армия оставалась сильным и опасным противником. Более того, в сравнении с началом войны и началом летней кампании 1942 г. общая численность германской армии даже возросла. Вызвано это было не только потребностями войск на Восточном фронте, но и необходимостью наращивания контингентов немецких войск в находящейся под угрозой вторжения союзников Европе. Так или иначе, даже без учета новомодных войск СС и частей люфтваффе, на Востоке находилась армия, насчитывавшая в своих рядах 3 млн 115 тыс. человек, практически той же численности, что и начала 22 июня похода на СССР (3,2 млн чел.). По числу соединений вермахт первой половины 1943 г. даже превосходил вермахт июня 1941 г. Другой вопрос, что эти соединения были уже совсем не те, что раньше, но об этом будет рассказано ниже.

Побудительные мотивы немецкого командования довольно точно сформулировал в своих мемуарах тогдашний командующий группой армий «Юг» фельдмаршал Э. фон Манштейн. Он писал: «Весной 1943 г. никто не мог сказать, начнут ли Советы вновь наступать после окончания периода распутицы. Они ведь могли подождать, чтобы усилить свою группировку и посмотреть, когда их союзники действительно откроют второй фронт на континенте. Такая стратегия выжидания не исключала проведения ряда ударов небольшими силами, чтобы сохранить свой престиж и предотвратить оттягивание немецких сил с востока. Для немцев это было бы самым неприятным. Но это могло привести к тому, что мы, бездеятельно ожидая в обороне, должны были бы потом вести войну на два фронта против сильных противников. По этой причине чистая оборона, нечто вроде позиционной войны, для нас была неприемлема.

Вторым соображением, говорившим против применения чисто оборонительной тактики, был тот простой факт, что нам не хватало для этого имеющихся на востоке дивизий. Фронт от Черного моря до Ледовитого океана был слишком велик для того, чтобы мы могли создать на нем прочную оборону, и меньше всего в полосе группы «Юг», которая должна была оборонять тогда 32 дивизиями фронт от Таганрога на Черном море до района юго-восточнее Сум, составлявший около 760 км.

Соотношение сил позволяло Советам, в случае если бы мы ограничились чистой обороной, проводить наступление на различных участках Восточного фронта превосходящими силами и прорывать наш фронт. В результате этого противник добился бы или окружения стабильных участков фронта, или нашего отступления. 1944 г. дал достаточно примеров того, к чему приводила нас попытка удерживать неподвижный фронт.

Следовательно, мы не могли ограничиться только чистой обороной! Наоборот, мы должны были – пусть даже и в рамках стратегической обороны – привести в действие факторы, которые давали нам преимущество перед противником: более искусное руководство войсками, высокие боевые качества войск, большую подвижность наших войск (особенно летом)» [42] .

Влепив противнику звонкую оплеуху под Харьковом, немецкое командование вполне могло рассчитывать на перехват стратегической инициативы. Крупный успех на Востоке позволял надеяться на перелом в уже казавшейся бесконечной войне. Надеяться можно было если не на победу, то, по крайней мере, на удовлетворительные условия перемирия. Первые наброски амбициозного плана появились еще в разгар боев за Харьков. 13 марта 1943 г. А. Гитлер подписал оперативный приказ № 5, в котором указывалось:

42

Манштейн Э. фон. Утерянные победы. М.: ACT; СПб Terra Fantastica, 1999. С. 486–487.

«Следует ожидать, что русские после окончания зимы и весенней распутицы, создав запасы материальных средств и пополнив частично свои соединения людьми, возобновят наступление. Поэтому наша задача состоит в том, чтобы по возможности упредить их в наступлении в отдельных местах с целью навязать хотя бы на одном из участков фронта свою волю, как это в настоящее время имеет место на фронте группы армий «Юг». На остальных участках задача сводится к обескровливанию наступающего противника. Здесь мы заблаговременно должны создать прочную оборону».