Освобождение
Шрифт:
Макс саркастически улыбается и только сейчас меня до конца отпускает чувство опустошенности. Я в Питере. Через час буду дома. Позади нас сигналит белая «шкода». Сука. Испортил такой душевный момент. Макс быстро разжимает объятья показывает фак и возвращается за руль.
– Ты без багажа?
– С рюкзаком.
Ну кидай, да погнали.
Я делаю как велено – костыль и рюкзак закидываю назад,
Первые слова Макс произносит только после шлагбаумов. Указывает мне за спину, туда. Где лежит костыль, и произносит:
– Как умудрился? Расскажешь? – голос его практически не заинтересован, но четыре года – слишком короткий срок, чтобы я отвык от его манеры делать вид, что ему все побоку. Волнуется. Даже один раз забыл нажать поворотник.
– Нетрезвым, – тихо говорю я.
– Что нетрезвым?
– Расскажу я это только когда накачу хорошенько.
Меньшее из зол сейчас – заставить Макса подождать. Пьяным он мне точно все выскажет, но если начну рассказ сейчас, то мы точно закончим перемолотыми какой-нибудь фурой.
– Тебе можно?
– Конечно, я ж не на антибиотиках.
– А хер тебя знает, может на транках или другом дерьме.
– Не… солдат должен стойко выносить все тяготы и лишения…
– Окей. Дома есть начатая бутылка «Джеймсона», но если надо, то можем в магаз зарулить.
– Мне лишь бы горело. Даже «пешехода» могу опрокинуть.
Мы оба улыбаемся, а через мгновение Макс резко дергает руль в сторону. Я так и не понял, что произошло.
– Да ебанная вошь! – кричит мой младшенький в лобовое и сигналит, синему «Форду». Меня накрывает дежа-вю. Именно с такой интонацией обычно ругался папа, без мата, не так громко, но также выразительно.
– Не ну ты видал, козла?
– Не особо.
– Накупят себе прав и ездят как хотят. С-сука.
– Да ладно тебе.
– Да что ладно? Это я уверенный водитель, а если он так какую телочку с детьми на «Матизе» подрежет?
– Да хорош те заводиться, Черный Плащ. Я живым доехать хочу.
– Ну доедешь, а мама из тебя всю душу вынет.
– Будто первый раз. Как она, кстати?
– В санаторий отправил на две недели.
– Ну не все же время в городе
Мы замолкаем. Макс съезжает на кольцевую и ловко встраивается в поток машин.
– Тут это… я так понял, что она тебе не говорила, – начинает он сбивчиво, и ощущение какой-то подкравшейся хрени усиливается. Макс что-то прикидывает в голове, а потом решает продолжить: – Ну… ай, короче… болела она, так что, если там у тебя какие проблемы, то лучше всей правды ей не говори.
Твою мать! Я в таком шоке, что могу выдавить только тупое:
– Серьезное что-то?
– Сердце. И не смотри на меня волком, сам узнал недавно. Тетя Таня проговорилась, а я даже не знал, что ее на скоряке увозили. Там, вообще, мутная история, как в дешевых романах. Я сам недавно приехал из командировки. Зашел, она бодряком – хлопочет, скачет, ну сам понимаешь… а потом во дворе тетя Таня про мать спросила. Ну раговорилась.
– Блядь.
– Да не ссы, я потом все нормально разузнал – сгонял к врачу, поспрашивал. Стенд ей поставили, на диету посадили. Доктор сказал, что в ее возрасте и с ее стажем курения это – обычное дело. Сказал только что ей лучше не стрессовать лишний раз, вот я тебя и предупредил. Мало ли что.
Макс быстро перестроился в крайний правый и свернул с кольцевой, а я только и сижу, да прикидываю новые вводные.
***
Дома у брата я никогда еще не был, так что слегка охреневаю от всего разом. Новый дом на набережной, видовая квартира на последнем этаже, да еще какая. Не знаю, сколько сил и времени понадобилось Максиму, но квартирка выглядит солидно. Обычно что-то похожее я встречал в каталогах с дорогими дизайнерскими проектами. Паркет, темные стены, целая куча стильных дизайнерских светильников.
– Че рот открыл? – с усмешкой спрашивает брат и не расшнуровываясь стягивает с ног берцы.
– Да я как-то обтекаю.
– Ну, обтекай. Я пока бегал по разным интересным местам успел насмотреться всякого цыганского шика, так что приехал, выбрал студию толковую и заказал им ремонт. Сам привыкнуть не могу, так и кажется, что сейчас из толчка Клуни выйдет и охрану будет звать.
– Вот и я о чем-то таком подумал.
– Дорого обошлось?
Конец ознакомительного фрагмента.