Осыпь меня золотом

Серова Марина Сергеевна

Бабурин ехал быстро, не останавливаясь и порой даже нарушая правила. Ильичев сидел бледный и нахмуренный, но я видела, что он не собирается увиливать от встречи с представителями «Атланта».

– О чем думаете? – бросила я, чтобы хоть немного разрядить повисшее в салоне напряжение.

– Об Ане, – чуть помедлив, ответил Ильичев. – О своей дочери. И об Ирине, конечно. Через три дня они должны вернуться из Египта. Я могу, конечно, отправить их куда-нибудь еще, хоть в Японию, но невозможно же прятаться до конца жизни!

– Успокойтесь,

думаю, этого не придется делать, – сказала я. – Сегодняшняя встреча многое прояснит. Возможно, после нее и не понадобится ничего предпринимать.

– Хорошо, если так, – согласился Ильичев. – Но мне почему-то кажется, что все это только начало…

Если честно, где-то в душе я разделяла его чувство.

– Куда мы хоть едем-то? – поинтересовалась у Ильичева.

Тот пожал плечами.

– Не знаю. Один салон «Атланта» находится в Юбилейном, другой – на Пятой Дачной. Это самые крупные. Есть еще другие, но непонятно, с кем Бабурин собирается там беседовать… Не с продавцами же разбираться!

– Может быть, он едет в центральный офис? – предположила я. – Или прямо домой к хозяину? Кстати, кто разговаривал с вами по поводу продажи акций?

– Некто Овчинников и Левицкий. Овчинников – начальник службы безопасности концерна, Левицкий – директор. Типа нашего Алдонина. А хозяин… Истинный хозяин «Атланта», господин Крученин, живет в Москве и в нашем городе появляется редко.

– Уж не в аэропорт ли направляется наш Алексей Федорович, чтобы прямиком лететь в столицу? – усмехнулась я.

– Ну, это вряд ли. Надеюсь, его не до такой степени переклинило.

«Я тоже надеюсь», – подумала я, поскольку «переклин» Бабурина был налицо. Наконец он свернул на улицу Соколовую и остановился через пару метров. Выйдя из машины, дождался, когда мы все подъедем, и сказал:

– Значит, так. Я базарил с пацанами, они сказали, что всю грязную работу в «Атланте» выполняет Бугаенко. Это шестерка из бригады Овчинникова. Так что если кто и причастен к смерти моей дочери, так это он.

– А куда мы приехали? – спросила я.

– Здесь контора Овчинникова находится. А Бугаенко почти всегда с ним бок о бок. В салонах он не работает, там другая охрана. А Бугаенко фейс-контроль не пройдет, – неожиданно ухмыльнулся Бабурин. – Его только для специальных дел держат. Он дебил отмороженный.

Беседа с отмороженным дебилом не сулила положительных эмоций. Особенно если учесть, что сам Бабурин, по моему убеждению, недалеко ушел… А два отмороженных дебила могут наломать дров. Поэтому я обменялась взглядом с Куропаткиным, и мне показалось, что он понял меня без слов. Нам с Николаем Ивановичем предстояло держать ухо востро. На Ильичева я даже не рассчитывала – главное, чтобы не рыпался и не мешал. Впрочем, в том, что осторожный Ильичев не станет лезть на рожон, я была почти уверена.

«Контора» начальника службы безопасности Овчинникова располагалась в новеньком двухэтажном здании белого кирпича с высоким крылечком и зарешеченными квадратными окнами. Глядя на это

строение, трудно было предположить, что здесь находится охранная служба. Скорее оно походило на уютный загородный коттеджик, рассчитанный на небольшую семью.

Мы подъехали прямо к крыльцу, и Бабурин решительно направился вперед. Однако оснащенная домофоном металлическая дверь оказалась заперта.

Бабурин смерил ее взглядом и надавил на кнопку толстым пальцем. В ответ на вопросительную реплику мрачно пробасил:

– Свои.

– Кто – свои? – продолжали допытываться из офиса.

– Ладно, открывай, базар есть! – не выдержал Бабурин.

Открывать не спешили, видимо, взяв время посовещаться. Бабурин снова надавил на кнопку и угрожающе произнес:

– Открывайте по-хорошему!

За дверью молчали, и Алексей Федорович перестал себя сдерживать:

– Открывай, сказал, а то сейчас разнесу ваш гребаный замок в щепки!

И для пущей убедительности грохнул по металлу тяжелыми кулачищами. Через несколько секунд на пороге возникла высокая, крепкая фигура мужчины с сединой на висках. Мужчина был в костюме, под которым я углядела контур бронежилета. За поясом виднелась кобура пистолета. Он смотрел на Бабурина несколько высокомерно и снисходительно.

– Что за дела? – холодно спросил мужчина.

– Базар есть, – коротко ответил Бабурин, делая движение вперед и оттесняя мужчину вглубь.

Тот нисколько не стушевался от бабуринского натиска, не спеша отступил, пропуская его в свои апартаменты, и, чуть насмешливо прищурившись, посмотрел на нас. Я, Куропаткин и Ильичев молча прошли следом. Дверь захлопнулась.

Мы оказались в узком коридоре. Первым по нему шествовал Бабурин. Но так как дверей в коридоре было несколько, а он, видимо, не знал, которая именно из них ему нужна, то Алексей Федорович вскоре остановился и, повернувшись к шествовавшему за ним мужчине в бронежилете, спросил:

– Где Бугай?

– Ты что хотел-то? – в ответ спросил мужчина.

– Бугай где? – взревел Бабурин. – Базар к нему есть!

Из одной из дверей вдруг вынырнул еще один человек, долговязый и нескладный. У него было на редкость некрасивое лицо, которое к тому же пересекал неровный шрам наискосок. Круглые глаза, похожие на совиные, пытливо пялились на нас.

«Ну и рожа!» – невольно подумала я.

– Ну, и о чем базар? – с угрожающей интонацией спросила рожа.

– А ты не знаешь? – сдвинул брови Бабурин и рванулся вперед.

Куропаткин успел ухватить его за плечо. Бабурин попытался вырваться, но Николай Иванович с неожиданной силой задержал его. Жилистая рука Куропаткина стальной хваткой держала крепыша Бабурина. Тут вперед выступил мужчина с благородной сединой на висках и скрытом под одеждой бронежилете, открывший нам дверь.

– Раз такое дело, может, пройдем, побазарим нормально? Чего в коридоре-то толпиться? – спросил он.

Бабурин шевельнул губой, чтобы что-то сказать, но Куропаткин опередил его.