От Ариев до Викингов, или Кто открыл Америку
Шрифт:
Каким же именно? Сколько их могло быть? Элмер, действуя просто наугад, приводит такое число: «Может быть, пятьдесят, а может, и больше; впрочем, часть жителей постоянно находилась в отсутствии: кто — то ловил лососей, другие отправлялись в горы поохотиться на карибу. Да, толпа, по нашим меркам, не слишком внушительная, но вполне достаточная, чтобы заселить подобное местечко в те времена».
В отличие от европейских переселенцев послеколумбовой эпохи, которые обычно поселялись в Порт-о-Шуазе и добывали себе пропитание главным образом рыбной ловлей, туниты по большей части зависели от промысла тюленей (как лысунов, так и хохлачей), несметные стада которых каждой весной собирались в акватории Гудзонова залива, чтобы принести потомство
Успех и продолжительность этой охоты в древние времена как-будто получили наглядное подтверждение в раскопках Элмера, по подсчетам которого тюленьими костями, уже выкопанными из земли, можно наполнить огромный грузовик. Однако необходимо иметь в виду, что здесь собраны кости животных, убитых как минимум за тысячу лет промысла. И поэтому среднее число тюленей, добывавшихся в старину за год, выглядит ничтожно малым по сравнению с более чем миллионом особей лысунов и хохлачей, убитых в Гудзоновом заливе в 1997 и 1998 гг., причем большинство из них было застрелено прямо в море, и их поголовье уже никогда не будет восстановлено в результате холокоста, срежиссированного и финансировавшегося администрациями Канады и Ньюфаундленда.
Продукты промысла тюленей, будь то свежее мясо, топленое сало, сушеное, копченое или вяленое мясо, служили для тунитов основным источником пищи. Разумеется, они также ловили лососей и другую рыбу, охотились на морских птиц и собирали их яйца (в одном из захоронений в Порт-о-Шуазе было найдено более двухсот клювов бескрылых гагарок). Кроме того, они лакомились и лобстерами, которые водились в здешних водах в таком изобилии, что еще в 1906 г. в заливе Сент-Джон Бэй работало целых десять консервных заводов по производству консервов из лобстера, и они не испытывали недостатка в сырье. Вдобавок здесь было множество моллюсков и ягод, да к тому же туниты охотились на карибу, несметные стада которых спускались в эти места с горного хребта Лонг Рейндж, чтобы перезимовать на прибрежных равнинах.
Туниты были не единственным народом, который наслаждался в старину богатством ресурсов здешних мест. Они делили эти земли с беотуками, и отношения между двумя народами вполне можно было назвать дружескими. Более чем вероятно, что беотуки и туниты заимствовали друг у друга передовые по тем временам технологии и культурные достижения. Кроме того, они вполне могли обмениваться и генетическим материалом.
Поработав на славу в качестве добровольцев-землекопов на раскопках в Филипс Гарден и в самом прямом смысле слова погрузившись в образ жизни давно минувших времен, мы с Клэр пришли к выводу, что жизнь в этих местах тысячу лет назад была совсем не так уж плоха что для тунитов, что для беотуков.
Приближение двух кораблей к поселению на месте нынешнего Пойнт Риш было замечено с берега, когда они были еще очень далеко. К тому моменту, как они направили свои носы в маленькую бухточку, расположенную чуть восточнее от Филипс Гарден, на берегу уже собралась большая толпа мужчин, женщин, стариков и детей. Последняя тень настороженности и опасений у туземцев при виде столь громадного корабля бесследно рассеялась, когда лоцманы-туниты прокричали с борта приветствия и уверения в мирных намерениях.
Туниты с берегов Унгавы и Окака смешались с туземными жителями, а альбаны не теряли времени, собирая сведения о землях, лежащих дальше, и, естественно, о моржах-секачах. Они выяснили, что моржей в здешних
Такие рассказы и беседы возымели вполне естественное следствие: добытчики «валюты» захотели немедленно продолжить плавание, но им поневоле пришлось подавить в себе нетерпение. Прошло не меньше недели, прежде чем лоцманы согласились продолжить плавание дальше, однако они настаивали, чтобы капитан в Порт-о-Шуазе взял на борт целую толпу их сородичей.
Заполненные до бортов толпой орущих туземцев, в гордом сопровождении нескольких тунитских лодок «Фарфарер» и его корабль-спутник медленно продвигались вперед. На протяжении большей и более приятной части своего четырехдневного плавания они шли вдоль берегов низменной равнины, за которой высились вершины Лонг Рейндж, от которых, казалось, до моря в заливе Бонни Бэй — рукой подать.
Путешественники решили не обследовать причудливые нагромождения фьордов, а, потратив сутки с лишним, чтобы переждать разыгравшийся шторм в гавани возле его устья, подняли паруса и двинулись в путь в тени нависающих прибрежных утесов.
День спустя перед ними открылась живописная панорама широкой бухты, буквально заполненной островками и глубоко врезающейся в берег, густо поросший лесом. На одном из островков лоцманы заметили струйку дыма и, направив корабли туда, вскоре очутились в бухточке, на песчаных берегах которой стояло несколько хижин беотуков.
Несмотря на все, что им доводилось слышать о дружелюбии лесных жителей острова, альбаны держались настороже. Что касается тунитов с Унгавы и Окака, то они тоже предпочли оставаться на борту до тех пор, пока к ним не подплыли трое беотуков на своем утлом, странной формы каноэ, которое со стороны казалось двумя свитками бересты, кое-как сшитыми друг с другом. И лишь после обмена формальными приветствиями гости решили высадиться с корабля на берег.
Беотуки — мужчины, женщины, дети — толпились возле необычных гостей, и альбаны обнаружили себя в центре назойливого, но, по счастью, дружелюбного любопытства. Они с невинным видом просились пустить их переночевать на борту корабля, хотя туниты-островитяне улеглись спать на берегу — там, где они, наевшись вдоволь и наплясавшись до упаду, едва доплелись до хижин или, лучше сказать, навесов хозяев.
Продолжив на следующий день плавание, «Фарфарер» двинулся курсом, пролегавшим в непосредственной близости от нависающей громады скалы Бер Хед (Медвежья Голова). А к вечерним сумеркам он был уже на траверзе острова Шэг Айленд, берега которого были сплошь покрыты моржами, при приближении корабля плюхавшимися в море, поднимая целые фонтаны пены и брызг. Никому на борту не понадобилось объяснять, что они прибыли туда, куда шли, — в Таскер Бэй.
Городок Стивенвиль раскинулся на северо-восточном берегу залива Сент-Джордж. В пяти милях к западу от городка дорога ветвится надвое. Одна из ее веток идет дальше на запад, минуя узкий перешеек, насыпанный из морской гальки и соединяющий материк с полуостровом Порт-о-Порт, почти превратившимся в остров. Другая ветка поворачивает на север и идет вдоль побережья, над которым высится Тейбл Маунтейн (Столовая гора), гребень которой, вздымающийся на 1200 футов, увенчан (или осквернен, в зависимости от точки зрения) огромным белым куполом радара, живо напоминающим мечеть за вычетом разве что минарета.