От Ариев до Викингов, или Кто открыл Америку

Моуэт Фарли

Нагруженные скарбом выше бортов небольшие суденышки альбанов вышли в море в полночь. На борту ютилось три дюжины человек, так что там едва нашлось место для пяти коров, здоровенного быка, трех пони, дюжины овец да нескольких собак. Да, пожитки не слишком богатые для переселения на новые земли.

Поначалу удача явно улыбалась эмигрантам. Через Лабрадорское море они переплыли без всяких проблем. Увидев на траверзе пики Торнгатского хребта, они направились на юг, к вышкам-башням, указывавшим путь в гавань Окак.

Войдя

в гавань, переселенцы обнаружили, что она буквально охвачена бурной деятельностью. По голубой поверхности моря, словно паучки-водомерки, сновали дюжины мелких суденышек, круживших вокруг большого и грузного английского купеческого корабля, стоявшего на якоре посреди бухты. Рядом с «купцом» покачивались на воде пять кораблей добытчиков «валюты»; команды промысловиков наперебой торговались, а капитан «купца» тем временем в каюте на корме вел переговоры с местными вождями, обсуждая с ними перспективы плавания на юг — в Альбу.

Когда в гавань вошли два судна с Кроны и уткнулись носами в прибрежный песок, вокруг них собралась целая толпа тунитов и альбанов. Увидев норвежца, которого связанным вывели на берег, многие начали кричать, требуя немедленно побить его камнями, но большинство хотело, чтобы его судьбу решил священник. Главная проблема здесь заключалась в том, что на Альбе на Западе был всего-навсего один священник, да и тот находился теперь далеко на юге, на Великом острове, и вполне мог остаться там на долгие месяцы.

Тут в спор вмешались люди, захватившие Ари в плен. Они как раз собирались плыть на Великий остров и вполне могут захватить с собой и норвежца. К тому же одна из женщин, вдова с четырьмя детьми, начала проявлять к нему нескрываемый интерес…

И вот в начале августа из бухты Окак отправилась в плавание небольшая флотилия судов, взявших курс на юг. Она состояла из английского купеческого судна, трех кораблей местных добытчиков «валюты» (на одном из которых и плыли иммигранты) и двух недавно подошедших с Кроны кораблей.

В двух днях пути от Окака флотилию, которая уже собиралась обогнуть северную оконечность губы Гамильтон Инлет, поймал в свои грозные лапы налетевший с запада шторм. Судам добытчиков «валюты» и английскому «купцу» удалось найти укрытие среди прибрежных островков, а два судна с переселенцами из Кроны, капитаны которых плохо знали здешнее побережье, были выброшены на берег.

Им было не суждено присоединиться к своим спутникам. Несколько последующих дней и ночей у них ушло на то, чтобы попытаться перебраться на южный берег залива на бревнах от разбившихся кораблей, но сильные течения упорно сносили их к югу. Сильные волны нередко захлестывали маленькие суденышки, перегруженные людьми, домашним скотом и всевозможными пожитками. Когда же ветер наконец утих, люди увидели, что течение уносит их в неведомую даль под мертвенным покровом непроглядного тумана.

Все живое на борту уцелевших кораблей промокло не то что

до нитки, но до костей. Смрад от воды, накопившейся в трюме, сделался почти нестерпимым. Там не осталось ни корма для скота, ни крошки съестных припасов для людей. Более того, капитаны не имели ни малейшего понятия о том, где они находятся и куда плыть дальше. Они ждали, пока солнце наконец пробьется сквозь густую пелену туманов, чтобы можно было счислить широту. Им и впрямь не оставалось ничего другого, как ждать, пока рассеется туман и поднимется попутный ветер.

На пятнадцатые сутки плавания солнце наконец поднялось высоко над головами. Залатанные паруса наполнил свежий северо-восточный бриз. Капитаны, судя по солнцу, поняли, что достигли широты, на которой, как им говорили бывалые люди, расположено новое поселение альбанов. И они взяли курс на запад.

На рассвете следующего дня они увидели огромный массив суши, лежащий далеко к югу, а далеко на западе, за сверкающей поверхностью открытого моря, — тоже землю, протянувшуюся до самого горизонта.

Корабли сблизились, и капитаны устроили нечто вроде совещания. Вполне возможно, что возвышенные земли могут оказаться мысом пролива Стрейт оф Свифт Уотерс (Пролив тихих вод), который, как они знали, вел во Внутреннее море. Им не оставалось ничего другого, как отправиться на разведку. К тому же и людям, и скоту было необходимо как можно скорее сойти на берег, чтобы отдохнуть и подкрепиться.

После этого корабли двинулись на юг, и вечером того же дня путешественники высадились на берег. Отдохнув и отоспавшись несколько дней, переселенцы продолжили плавание на юго-запад, до тех пор, пока не убедились, что это вовсе не пролив, а поистине грандиозный залив. Не зная, как им поступить дальше, они обогнули мыс, лежавший перед ними, и направились на север вдоль западного побережья.

На следующий день они оказались в устье бухты, которая, казалось, предлагала эмигрантам все, чего только можно пожелать на новой родине. Здесь шумел густой лес, полный кленов, берез и прочих экзотических деревьев. Мореплаватели направились в устье бухты и высадились на берег на густом сочном лугу, росшем, надо полагать, на богатых аллювиальных почвах, каких большинство альбанов никогда прежде не видело. А к югу от этих мест зеленели широкие равнины, густо поросшие благоухающими травами.

Здесь было вволю всевозможной пищи и для людей, и для скота. На каждом шагу в изобилии встречались разнообразные ягоды и даже дикий виноград [121] . Воды этой неглубокой бухты изобиловали рыбой, лобстерами, съедобными моллюскоми и гребешками. Лососи так и кишели в этой реке, которая впадала в устье бухты, вытекая из расположенного неподалеку озерка, где во множестве водилась форель. В конце концов, что еще, способное затмить это великолепие, может предложить Альба на Западе?