От «Барбароссы» до «Терминала»: Взгляд с Запада
Шрифт:
Паулюс прошел мимо разбитых зданий и спустился вниз в подвал универмага, где ранее находился склад. Пока его адъютанты оборудовали пункт радиосвязи для последних переговоров с Манштейном, генерал-полковник зашел в отгороженную для него зелеными шторами крошечную комнату, где стояли стул и койка. Тусклый свет из зарешеченного окна падал на его исхудавшее, небритое лицо.
Позднее в этот же день к нему в комнату ворвался начальник штаба генерал-лейтенант Артур Шмидт и заявил: «14-й танковый корпус помышляет о капитуляции. Мюллер (начальник штаба 14-го корпуса. — У. К.) говорит, что силы солдат на исходе и у них не осталось боеприпасов. Я сказал ему, что состояние войск нам
28 января русские рассекли окруженные немецкие войска на три части: 11-й корпус был изолирован в районе Тракторного завода, 8-й и 5-й корпуса — к западу от Мамаева кургана, а остатки 14-го и 4-го корпусов — в центральной части города вокруг универмага.
Из окна подвала по соседству с универмагом сидевший за пулеметом унтер-офицер Альберт Пфлюгер смотрел на возвышавшийся на перекрестке улиц фонтан. На протяжении многих дней фонтан был центральным пунктом ожесточенной перестрелки. Пфлюгер убил нескольких русских, пытавшихся подобраться к фонтану. Здесь же лежали трупы немецких солдат, сраженных пулями, когда они пробовали проползти по льду к фонтану и набрать воды в пустые фляги.
Для него война свелась к схваткам за глоток воды, и Пфлюгер был готов сдаться в плен. Но сперва ему хотелось услышать речь Адольфа Гитлера 30 января, посвященную десятой годовщине «третьего рейха». В полдень он вместе с другими солдатами подошел к радиоприемнику и ждал, когда голос фюрера зазвучит в подвале. Но диктор объявил, что вместо фюрера выступит Герман Геринг.
Рейхсмаршал и на этот раз выступил в своей обычной напыщенной манере: «…то, что совершил наш фюрер, — это подвиг Геракла… из бесформенной массы, людской массы… он выковал нацию, прочную как сталь. Враг силен, но немецкий солдат стал еще более закаленным… Мы отобрали у русских уголь и железо, а без них они не могут производить оружие в массовом количестве… Над всеми этими гигантскими сражениями как колоссальный монумент высится Сталинград… Настанет день, когда эта битва получит признание как величайшее сражение в нашей истории, битва героев… Это легендарная поэма о героической, не имевшей себе равных борьбе, борьбе Нибелунгов. Они тоже сражались до конца…»
Солдаты застонали, кто-то пустил отборное проклятие по адресу «толстяка» в Берлине.
Геринг продолжал: «…мои солдаты, тысячи лет назад небольшой горный перевал в Греции защищал с тремя сотнями солдат необыкновенно мужественный и храбрый человек — царь Леонид и его триста спартанцев… Затем пал последний из них… и сейчас осталась только надпись: “Спутник, если случится тебе посетить Спарту, скажи спартанцам, что ты нашел нас павшими здесь, как велел нам долг…” Когда-нибудь люди прочтут: “Если ты приедешь в Германию, скажи немцам, что ты видел нас павшими в Сталинграде, как велел нам долг…”»
Внезапно Пфлюгеру и тысячам других немецких солдат, слушавших эту речь у радиоприемников, стало ясно, что Гитлер уже считает их мертвецами.
По окончании речи Геринга раздались звуки национального гимна. Пфлюгер и его товарищи подхватили: «Германия, Германия превыше всего…» Когда же после гимна зазвучала мелодия нацистской песни «Хорст Вессель», кто-то в подвале с размаху врезал прикладом по приемнику, разбив его вдребезги.
Пытаясь хоть как-то смягчить катастрофу, фюрер прибегнул к последней уловке. От отдал приказ о повышении в званиях целой группы старших офицеров 6-й армии и, главное, присвоил Паулюсу звание генерал-фельдмаршала. Зная, что никогда еще ни один немецкий фельдмаршал не сдавался в плен, Гитлер надеялся, что Паулюс поймет намек и покончит жизнь самоубийством.
Но Паулюс не сделал этого. Перед рассветом его переводчик
Ильченко, покачав головой, ответил, что его начальника сейчас здесь нет, у него много других дел. Так что немцам придется иметь дело с ним. Вскоре к Ильченко подошли группа вооруженных советских солдат и два офицера.
Через некоторое время Ильченко с двумя другими советскими бойцами, сопровождаемые Нейдхардтом, спустились в подвал универмага, где собрались сотни немецких солдат и офицеров.
После того как командир 7-й пехотной дивизии генерал-майор Раске объяснил Ильченко, что он и генерал-лейтенант Шмидт уполномочены вести переговоры от имени командующего и договориться об условиях капитуляции, Раске попросил русских сделать одолжение: отнестись к Паулюсу как к частному лицу и увезти его на автомашине с надежным эскортом, чтобы оградить от мести солдат Красной Армии. Весело рассмеявшись Ильченко согласился. Затем его провели по коридору в комнату, где находился Фридрих Паулюс, небритый но полностью одетый в генеральскую форму.
«Значит, конец», — вместо приветствия сказал Ильченко. Понурый фельдмаршал растерянно посмотрел в глаза советского лейтенанта и уныло кивнул головой. [142]
После дополнительных переговоров с прибывшими из штаба 64-й армии советскими офицерами [143] Паулюс и Шмидт вышли из затхлых подвалов универмага и уселись в автомашину, которая доставила их в 12.00 31 января 1943 года в Бекетовку, где их встретил командующий 64-й армией генерал-майор Михаил Шумилов.
142
См.: Верт А. Россия в войне 1941–1945, с. 387–388. — Прим. перев.
143
Этими офицерами, принявшими капитуляцию генерал-фельдмаршала, были представители командования 64-й армии — начальник штаба генерал И. Ласкин, подполковник Мутовин и майор Рыков. — Прим. перев.
В своей ставке «Вольфшанце» в Восточной Пруссии 1 февраля 1943 года Адольф Гитлер болезненно встретил сообщение о капитуляции 6-й армии.
Сидя перед большой картой России в конференц-зале, он обсуждал с начальником генерального штаба сухопутных войск Цейтцлером, генерал-фельдмаршалом Кейтелем и другими последствия разгрома: «Они сдались там по всем правилам. Можно было поступить иначе: сплотиться, занять круговую оборону, оставив последний патрон для себя».
Цейтцлер согласился: «Я тоже не могу этого постигнуть. Мне все еще думается, что может это не так, что, возможно, он [Паулюс] лежит там тяжело раненный».
В северной части Сталинграда в районе завода «Баррикады» и Спартаковки командир 11-го корпуса генерал Штреккер еще двое суток оказывал бессмысленное сопротивление.
Утром 2 февраля русские, стянув в этот район всю находившуюся поблизости артиллерию и реактивные минометы, в течение двух часов вели непрерывный ураганный огонь по остаткам окруженной группировки. Затем орудия смолкли, и тысячи русских солдат бросились на штурм подвалов, погребов и разрушенных зданий, откуда немецкие пулеметчики в ряде мест все еще продолжали вести огонь до последнего патрона.