От Белого моря до Черного
Шрифт:
Дорога идет по холмам — это восточные отроги Средне-Русской возвышенности. Но коренные породы редко выходят на поверхность, повсюду мы видим все тот же лёсс, все тот же чернозем. Километров двадцать не доезжая Острогожска, пересекаем речку с забавным названием Потудонь. Правым берег ее долины образован уступом меловых холмов. Мы вступаем в широкую полосу меловых залежей, которая тянется на огромном протяжении, ту самую, к котором принадлежат и широко известные меловые горы Белгорода.
В Острогожске строили мало. Едва ли его облик очень сильно изменился с тех пор, как юный Кондратий Рылеев, поручик квартировавшего здесь полка,
Если не считать некоторых сооружений на трассе газопровода Ставрополь — Москва, в Острогожске не было крупного современного промышленного строительства. Даже механический завод, который в советские годы, разумеется, расширялся и обновлялся, имел дореволюционного предшественника в лице довольно крупного по тем временам чугунолитейного заводика.
Тем не менее число жителей Острогожска за время между первой и второй всесоюзными переписями населения более чем удвоилось и достигает теперь 28,5 тысячи человек. За счет чего же растет население города?
Две категории лиц составляют заметную долю в стихийном приросте населения города Острогожска. Одна из них — это пенсионеры, поселившиеся здесь вблизи садочков и рыбалки коротать свою старость. Пожелаем им многих счастливых дней. В каких-то (вероятно, небольших) размерах к ним присоединились молодые члены семей. Другая категория — это жители окрестных деревень, потянувшиеся к городу в былые годы. Переселившись, они приносили с собой сельскохозяйственные навыки. Одним из подсобных источников их существования становилось маленькое собственное хозяйство: скотина, огород, сад.
И наконец — естественный прирост населения. Все это, вместе взятое, создает резервы рабочей силы, которые не находят достаточно продуктивного применения на месте. Я рискую говорить об этих вещах, не опираясь на цифровой материал, потому что подобная обстановка знакома мне по множеству других малых городов. Если такие города расположены в зоне притяжения крупных промышленных центров, обычным следствием становятся дальние поездки на работу, связанные с огромными потерями времени, перегрузкой транспорта и повышенной нервной нагрузкой на людей, включенных в этот оборот.
Некогда предприимчивые купцы строили фабричонки и заводики в перенаселенной сельской местности, ибо там они могли платить рабочему половину того, что надо было бы заплатить ему в большом городе. В нашей социалистической стране фактор дешевизны рабочей силы выпал из экономических расчетов: где бы ни работал советский человек, он за свой труд получит справедливое вознаграждение. Но если исчезли соображения дешевизны рабочей силы, то остается фактическое размещение ее резервов.
Думая о размещении промышленных новостроек, мы исходим из близости сырья, близости мест потребления продукции, транспортных удобств, условии водоснабжения и т. п. Для большинства отраслей тяжелой промышленности эти факторы и являются решающими. И если новостройки Сибири привлекают к себе людские резервы из перенаселенных центральных областей, то, следовательно, мы одновременно убиваем несколько зайцев, да что там зайцев — медведей.
Но все же кому-то (вероятно, местным плановым
Пока что Острогожск по своей экономической роли — это, как и пятьдесят лет назад, в первую очередь центр переработки сельскохозяйственного сырья. При этом возможности развития его пищевой промышленности далеко еще не исчерпаны и будут расти по мере дальнейшего развития сельского хозяйства прилегающего района. Все это не ново и показательно вовсе не для одного Острогожска.
Однако среди его пищевых предприятий есть одно, заслуживающее специального интереса, если не экономиста, то географа. Это винный завод, вырабатывающий плодово-ягодные вина и соки. Интересен он не масштабами производства и не высокой техникой, а тем, что наряду с урожаем многочисленных в округе садов он широко использует дикорастущие плоды.
Здесь, на западе центральной части Воронежской области, по правому берегу Дона и левому берегу его притока Тихой Сосны сохранились еще кое-где естественные плодовые леса. На наше несчастье, погода не благоприятствовала езде и по главным дорогам, так что от поездки в такой лес нам пришлось отказаться. Впрочем, сейчас он, вероятно, и не произвел бы особого впечатления. Но в конце лета, когда созревают плоды, а особенно весной, в период цветения, они должны быть прекрасны, эти леса, где яблони и груши растут вперемежку с дубами и другими лиственными деревьями на огромных площадях. В распоряжении острогожского плодово-ягодного комбината находится 5 тысяч гектаров такого леса. Именно об этих лесах писал И. В. Мичурин: «…Эти заросли не только прекрасная база для массового выращивания очень ценных дичков, …но и прекрасная база для нашей кондитерской, консервной и винодельческой промышленности».
После недолгой остановки в Острогожске мы продолжаем движение на юг. У стоянки такси на центральной площади расспрашиваем шоферов о дороге на Россошь.
— На вашем «газоне», пожалуй, проедете…
Уклон улицы становится круче, и вот мы уже в широкой пойме Тихой Сосны. Так вот она, знаменитая река, некогда труднопреодолимая преграда на пути воинственных татар, нападавших на Русь! Это по ней, по ее крутому левому берегу тянулась созданная в XVII веке «Белгородская черта», укрепленная пограничная линия для защиты от вторжений кочевников «Дикого поля».
По Белгородской черте селились украинские казаки. В 1652 году к месту впадения в Тихую Сосну речки Острогощи пришел полк казаков под командованием полковника Дзиньковского, человека бурной и трагической судьбы. Дзиньковский был одним из боевых сподвижников Богдана Хмельницкого. Порядки на царской службе пришлись ему не по душе, и он перешел в 1670 году на сторону вождя крестьянской вольницы Степана Разина, чьи войска подступали к Острогожску. Однако белгородский воевода князь Ромодановский, сумев быстро перебросить свои силы, захватил мятежную крепость. Полковник Дзиньковский был четвертован на городской площади.