От болезни тела – к исцелению души. Почему мы болеем?
Шрифт:
Сексуальность должна быть сбалансирована любовью, иначе мы скатимся к односторонности, а любая односторонность зла и нездорова.
Тенденция к отграничению человека от всего, лежащего вовне, о которой мы так много говорили, проявляется в разных областях жизни. Исчезли большие семьи, люди живут в маленьких «родственных коллективах» или даже предпочитают жить одни. Роскошные отдельные квартиры – самый современный вид жилья – тоже символ нашего одиночества и изолированности.
Человек пытается противопоставить одиночеству общение и секс. Наступила эра средств
Так же эгоистична и сексуальная свобода: любой имеет полное право «вступить в половой контакт», не затрагивающий душу. Стоит ли удивляться, что новые коммуникационные системы поставлены на службу сексу, начиная с объявлений «о знакомстве» в газетах и заканчивая сексом по телефону и Интернету! Секс служит для удовлетворения желания, прежде всего, своего собственного, «партнер» же – только вспомогательное средство. Второй человек стал необязательным – желание можно удовлетворить по телефону или даже в гордом одиночестве (мастурбация).
Любовь предполагает реальную встречу с другим человеком, но такая встреча – это процесс, вызывающий страх, потому что он ставит под сомнение нашу самодостаточность. Встреча с другим человеком – это всегда встреча с собственной тенью. Именно поэтому партнерство дается так нелегко. В любви гораздо больше трудоемкой душевной работы, чем удовлетворения желания. Любовь разрушает границы Эго и хочет, чтобы мы раскрывались. Секс – большое подспорье для любви. Он помогает преодолеть границы на физическом уровне и ощутить единение.
Если человек отказывается от любви и ощущает только сексуальное желание, половой контакт не в состоянии выполнить стоящих перед ним задач.
Мы судорожно пытаемся, вооружившись сексуальностью, найти замену отсутствующей у нас готовности любить. Секс выходит на первый план, и, следовательно, любовь попадает в тень. Это общая проблема для всей западной культуры.
Особенно остро она проявилась в гомосексуализме. Речь сейчас идет не о различии между гомо– и гетеросексуальными отношениями. Мы говорим о том, что длительная связь с постоянным партнером уходит в прошлое, а сексуальный контакт с 10–20 партнерами за один уик-энд перестает быть исключением. Связанные с этим проблемы одинаковы у всех, но гомосексуалисты оказались большими экстремистами, чем сторонники гетеросексуальных отношений.
Чем в большей степени секс заменяет любовь, тем быстрее угасают сексуальные раздражители. Это приводит к нескончаемому поиску новых: они должны быть все более оригинальными и изощренными, иначе не возникает возбуждения. Именно поэтому столь популярны сегодня экстравагантные сексуальные эксперименты, ясно дающие понять, насколько мала роль партнера, который низведен до роли простейшего стимулятора.
Мы
Если любовь как встреча двух душ и слияние двух людей не проходит через сознание, то она попадает в тень и – в качестве последнего аргумента – в организм. Любовь – это сомнение в необходимости собственных границ, готовность раскрыть себя тому, что приходит извне, и слиться с ним в единое целое. Распад иммунной системы, имеющий место при СПИДе, полностью соответствует этому принципу. Ведь иммунная система защищает именно границы, которые, безусловно, необходимы для физического существования, потому что любая форма обусловливает отграничение, а следовательно, и Эго. Больной СПИДом осуществляет на телесном уровне любовь, открытость и связанную с ними ранимость – все то, чего на уровне души он лишил себя из чувства страха.
Неслучайно мы уже говорили о том, что СПИД, как и рак, – это «больная любовь». Различие между ними состоит только в том, что рак является более «частным», чем СПИД. Действительно, рак касается в основном самого пациента, поскольку, в отличие от СПИДа, не распространяется как инфекция. СПИД же дает понять, что мы в этом мире не одни, что индивидуализация – это иллюзия, а Эго – просто безумие. При СПИДе человек ощущает себя частью сообщества, частью единого целого, разделяя и часть ответственности за всех. Неожиданно для себя пациент, заболевший СПИДом, ощущает на себе груз этой ответственности и должен принять решение, что же с ней делать. СПИД учит откликаться, обращать внимание и заботиться. Это те темы, на которые больные СПИДом до сих пор обращали слишком мало внимания.
Кроме того, СПИД вынуждает полностью отказаться от агрессии в сексе, ведь появление крови неминуемо ведет к заражению. Использование презервативов и резиновых перчаток искусственно восстанавливает границу, которую разрушил СПИД. Отказавшись от агрессивного секса, пациент получает шанс научиться мягкости и нежности, познать слабость, бессилие, пассивность, короче говоря, вступить в мир чувств.
Бросается в глаза, что все подавляемые СПИДом области: агрессия, кровь, невнимание – представлены в мужском полюсе, а все, что СПИД заставляет реализовать, – в женском. Поэтому не стоит удивляться, что СПИД проявляется, прежде всего, среди мужчин-гомосексуалистов, старающихся избегать контактов с женским полюсом (то, что у гомосексуального мужчины сильно развито женское начало, не противоречит нашей логике, поскольку уже само по себе является симптомом!).
Первое место в группе риска занимают гомосексуалисты и наркоманы. Это довольно обособленная часть общества, отношение к которой резко отрицательно. В немалой степени они способствуют этому сами. При СПИДе организм учится осуществлять противоположность ненависти: отказ от самозащиты и любовь ко всему без исключения.
СПИД противопоставляет человека глубоко лежащим частям тени. И сам возбудитель довольно долго остается «во тьме», незамеченным и неопознанным до тех пор, пока не проникает в сознание человека, нападая на него и вызывая распад. СПИД требует изменений, метаморфоз. В СПИДе мы чувствуем нечто зловещее, потому что он действует из тьмы неизвестного, неосознанного, как «невидимый противник», поразивший некогда короля Амфортаса.