От царской Скифии к Святой Руси

Ларионов Владимир

Язык наш, конечно, не законсервировался, не стоял на месте, но эволюционировал с глубокой древности. Мы можем даже с определенной долей условности выделить эволюционные фазы развития нашего языка. Фазы развития языка русского этноса можно разделить на следующие периоды: арийский, протославянский, славянский и, наконец, русский.

Но фазы эти проходили в рамках исторической жизни одного этноса и на одной и той же территории — территории этнобиологического и языкового становления единого славянорусского этноса.

Есть и еще один важный показатель, который выделяет нас из среды европейских великих народов. Наш богослужебный славянский язык является своеобразной «лингвистической иконой» православного богослужения и мало того, что остается неизменным и священным языком нашего национального

Богообщения уже более тысячелетия, но и понятен современному русскому человеку почти на все сто процентов. Церковно-славянский язык, став издревле языком литературы, языком «высокого штиля», конечно, отличался от языка обыденного. Общий для всех православных славян, он изначально был языком национальным — болгарским, став благодаря заслугам Кирилла и Мефодия, а также их святых учеников из Охрида, Клемента и Наума языком наднациональным. Византийская, высочайшая для всего Средневековья культура, была представлена у нас не греческим языком, а языком, близким для всех славянских народов, — языком болгарского племени. Вследствие этого православное славянство оказалось в более благоприятных условиях, чем народы, принимавшие христианство вместе с латиноязычной культурой.

Славянский язык новой христианской веры способствовал у нас тому, что культура достигала самых недр народной души, чем не могут похвастать народы Европы, принявшие из Рима христианство по латинскому обряду. Это значит, что наш светский язык никогда не отрывался от своего священного источника, языка богослужебного, черпая в нем свою силу и образность и сохраняя нерушимую и непрерывающуюся лингвистическую преемственность по отношению к нашим далеким предкам. Этим могут похвастаться разве только наши православные славянские братья, чей светский язык, впрочем, претерпел более заметные изменения, чем плавно и эволюционно развивавшийся русский язык!

Важным аспектом становления этноса является территория, или, иными словами, место развития этноса. И в этом вопросе русский этнос отличается от всех европейских народов (исключение составляют литовцы и латыши) тем, что с незапамятных времен еще индоевропейского единства он живет все на той же своей неизменной исторической родине, ставшей колыбелью для великих народов древности и современности.

Итак, мы все время живем на исторической прародине ушедших в разные стороны Евразийского континента индоевропейцев и, в основном, оставшихся на месте славян. Мы ниоткуда не переселялись. В наших преданиях не зафиксирован никакой исход с первоначальной территории, который четко читается даже в древних сказаниях наших братьев-соседей, чехов и поляков, например. Исключением являются строки Несторовой летописи об исходе славян с Дуная. Однако здесь святой летописец должен быть дополнен нашими древними легендами, которые объясняют приход на Русь славян как обратное переселение на древнюю родину, обратную волну славян, ушедших в древности на Юг, но возвращающихся под давлением войн и обстоятельств. В этой связи у русского народа четко закрепилась в исторически обусловленном самосознании собственная геополитическая ориентация: мы — Север; не Запад и не Восток — а Север.

Это древнейшее наше ощущение как жителей северных земель нашло свое отражение еще в языческой Голубиной книге, где говорится, что Ильмень-озеро всем морям отец. И эта привязка моря-прародителя к озеру земли Новгородской не случайно. Мы — исконные жители стран полночных. Народные предания однозначно связывают прародину русского племени именно с Приильменьем. В позднем Средневековье мы находим ту же «северную ориентацию» нашей этнополитической и духовной жизни.

В 1589 году во время пребывания на Руси Константинопольского патриарха Иеремии состоялось учреждение Московского патриархата, о чем восточным православным патриархам была составлена особая грамота. Предстоятель Поместной Православной Русской Церкви получил титул Патриарх Московский и всея Руси. Несколько позднее к этому титулу было добавлено: «и всех Северных стран». Добавление далеко не случайное, так как Восток «окормлялся» патриархами Константинополя, Антиохии, Иерусалима и Александрии, а Запад — отпавшим в латинскую ересь Римским престолом пап. И государственно,

и религиозно мы себя чувствовали Севером, и это определяло наш национальный характер тысячу лет. Северное «геополитическое» мышление мы находим в стихах Пушкина, Державина, Лермонтова. И вот что удивительно. Упадок и распад Великой России в начале XX века таинственным образом совпал с моментом, когда сначала интеллигенция, а затем уже и массы россиян вдруг начали мыслить себя Востоком, с оттенком неполноценности и рабского заискивания перед Западом. Сложилась принципиально новая и искаженная картина мира у русского народа — бинарная оппозиция прогрессивного Запада и отсталого Востока. Запад был отождествлен со всей Европой и противопоставлен Востоку, в котором места Европе не было и куда произвольно и вопреки тысячелетней традиции включили Россию.

И до сих пор нам навязывают ложную геополитическую ориентировку, которая разрушает обусловленный вековой генетикой психологический код русского народа, в соответствии с которым мы — часть традиционной христианской Европы, и часть именно северная, отличная по своим расовым, духовным и культурным характеристикам как от Запада, так и от Востока единого Европейского традиционного пространства, определенного христианской верой. И уж тем более мы отличны глубинно, метафизически от азиатского Востока, с которым нас старательно спаривали и спаривают старые евразийцы и их последователи.

Католическая и протестантская Европа — это части нашего мира. Китай и Индия при всей их особой духовности — миры, нам принципиально чуждые. И наши политические интересы в этих регионах не должны нас отвлекать от мысли, что главным геополитическим приоритетом исторической России всегда был и должен оставаться мир христианский. Наша традиционная геополитическая ориентация была и должна быть одна, чтобы восстановить порванную духовно-психологическую преемственность с ушедшими поколениями русских людей — ориентация на Север.

Возвращение скифского наследия есть задача не только геополитического оправдания на занимаемые Россией громадные территории Севера, и не только восстановление родовой памяти, которая есть религиозный долг каждого христианина, несущего ответственность молитвенного поминания своих предков, что мистическим образом влияет на их посмертную судьбу. Возвращение скифского наследия есть возвращение к правильному пониманию своей сверхисторической роли в плане Божьего о нас замысла как о третьем Церковном народе, открывающегося нам в Священном Писании.

Суммируя все вышесказанное, можно утверждать, что мы проследили преемственность скифов и древних протоевропейцев, первых насельников Восточной Европы, выявили их идентичность со славянами Поднепровья и определили, что предковые формы для южных скифов и северных славян определены антропологами в районе озер Ильменского и Ладожского.

Фатьяновская археологическая культура является важным связующим историческим звеном между древними скифами, племенами Центральной России эпохи бронзы и средневековыми славянами Северной Руси. По антропологическим, историческим, лингвистическим и культурным характеристикам мы определили прародину славян, скифов, сопоставили эти данные с прародиной арийских народов и определили, что и скифы, и поздние славяне автохтонные жители общеиндоевропейской прародины, прямые наследники древнего неразделенного праарийского народа, жившего на территории, которой по Божиему предопределению суждено было стать Святой Русью.

Мы выявили и исходный антропологический тип всех древних арийцев, преемственность по отношению к которому наиболее ярко выражена в ильменско-беломорском расовом типе северных русских и шире в восточноевропейском расовом стволе, который является генетическим наследником древнейшего протоевропейского исходного расового типа. Тем дороже нам святыни Святорусской земли при осознании того, что мы исконные обитатели земли предков всего арийского племени.

Да, Русь есть родина индоевропейцев. И именно с тех давних пор предопределена особая священная миссия этой земли, доставшейся старшим сыновьям праотца Иафета, данной в удел скифскому племени, ставшему по воле Господа третьим избранным народом Священной Истории, хранителем истинной Православной веры. В этом залог нашего исторического будущего.