От царской Скифии к Святой Руси

Ларионов Владимир

Как только были открыты древнеславянские погребения и появились новые краниологические данные, сторонники «германской» теории сразу встретились с многочисленными затруднениями. Было установлено, что черепа из славянских погребений IX—XII веков в большинстве своем такой же удлиненной формы, как и черепа древних германцев, и очень близки им; тогда же было отмечено, что все исторические документы описывают древних славян как белокурый народ, со светлыми или голубыми глазами, розовым цветом лица. Но что более всего поразило немцев, так это то, что у всех северных славян древние физические черты преобладали и тогда, в середине XIX века, когда производились эти исследования.

Древние погребения южнорусских славян содержали скелеты, из которых 80—90% имели долихоцефальные и мезоцефальные черепа. По восточнославянским племенам этот процент распределялся следующим образом: погребения северян на Пселе — 98%; погребения древлян — 99%; погребения полян в Киевской губернии — 90%. У древних западных

славян и поляков следующее процентное содержание долихокранных черепов: в Плоцке — 97,5%, в Слабожеве — 97%, погребения древних полабских племен в Мекленбурге — 81%, погребения лужицких сербов в Лейбенгене в Саксонии — 85%, в Бургленгенфельде в Баварии — 93%. Чешские антропологи при изучении скелетов древних чехов выяснили, что среди последних черепа долихоцефальных форм встречались чаще, чем у современных чехов. Антрополог И. Геллих установил еще в 1899 году, что среди древних чехов 28% черепов долихоцефальные и 38,5% — мезоцефальные. Там, где в XIX веке в Чехии наблюдалось преобладание брахицефальных форм, население VIII—XII веков имело ярко выраженную долихоцефалию или мезоцефалию. В сборнике «Русская расовая теория до 1917 года. Вып. 2», под редакцией В. Б. Авдеева, приводится важное наблюдение о генеалогии великорусского племени, сделанное светилом русской антропологической науки А. П. Богдановым: «Это антропологическое указание на длинноголовый тип, как на коренной и первобытный, из коего произошло великорусское население, имеет еще особый интерес, если мы сравним среднерусские курганные черепа со скифскими... На место скифов по истории являются славяне, но славяне-арийцы, а следовательно, по убеждению многих антропологов — длинноголовые... Если признать между новгородскими черепами длинноголовые за славянские, то тогда сказание летописей, что и Киев, и Новгород — земли славянские, получает и естественно-научное объяснение, а вместе с тем это становится и в соответствие с тем предположением, что славяне, как и арийцы, длинноголовые, и что они в сравнении с другими индоевропейскими племенами всего юнее даже в естественно-историческом смысле, всего менее отдалились от своего корня, что подтверждается и лингвистическими изысканиями».

Чешский историк Л. Нидерле писал, что «почти все древнеарабские свидетельства VII—X веков характеризуют славян как русых; один лишь Ибрагим ибн Якуб, еврейский путешественник X века, отмечает: «интересно, что жители Чехии смуглые».Слово «интересно» выдает его удивление по поводу того, что чехи смуглые, из чего можно заключить, что остальные северные славяне в целом не были таковыми. Впрочем, и в настоящее время среди северных славян преобладает тип блондина, а не шатена».

И уже тогда в конце XIX столетия большинство ученых согласились, что предки всех славян относились к белокурой и долихоцефальной, «германской», как ее тогда называли, расе, сформировавшейся в Северной Европе. Основоположник Немецкого антропологического общества Рудольф Вирхов (1821—1902), систематизировав многочисленные антропологические материалы, пришел к убеждению, что и германцы, и славяне были первоначально блондины. Другой корифей немецкой антропологической школы Иоганнес Ранке (1836—1916) считал: «Древняя типическая форма как германского, так и славянского черепа была длинноголовая, долихоцефалическая. Подобно тому, как мы встретили на севере Средней Европы главную область распространения блондинов, мы видим на севере славянского и германского мира довольно компактное ядро длинноголовых черепов».

Однако оставалась проблема, почему многие славяне современной Европы стали темными брахицефалами. В отношении древних чехов и южных славян все, в общем-то, ясно. В своем продвижении на юг славяне ассимилировали древнее темно-окрашенное, брахицефальное доиндоевропейское население Европы. И тем не менее автор этих строк собственными глазами видел недавно в Македонии, что и среди этих самых южных славян до сих пор нередки белокурые и голубоглазые люди.

Современная же брахицефализация и потемнение населения Европы связаны с процессом урбанизации и изменением среды обитания и режимом питания. Однако изначальный расовый тип остается у северных славян, и в первую очередь это касается русского народа. Летописцы Московского государства в XVII веке, касаясь проблемы происхождения этнонима «Русь», писали следующее: «Едины глаголят, яко от Росса князя полунощного(русские получили свое имя. — Авт.)... иные от русых власов, понеже в сей стране из сисевыми власы мнози обретаются».(Это свидетельство Густынской летописи.) Другой хронограф XVII века отмечает: «Русь убо Словяне обое един есть род, понеже Русь нарицается от цвету лица и власов, ниже бо преизличну белость имеют...».Это данные о том, как выглядел русский народ в XVII веке, четыреста лет спустя после татарского погрома. В XIX веке ученый В. Воробьев описывал великорусов: «На вид большая часть коренных великорусов кажется роста... немного повыше

среднего, с широкими плечами и крепким коренастым сложением, давшим им силу вынести в своей долгой, более чем тысячелетней, жизни и монгольское иго, и многое множество всяких бед и невзгод. Мягкие, нередко волнистые русые волосы на голове расчесаны обыкновенно (у крестьян) на обе стороны с пробором на середине головы, на затылке они нередко подстригаются в «кружок»; лицо обрастает усами и бородой; борода обыкновенно не стрижется и отрастает, особенно у пожилых, длинною, иногда же подстригается «лопатою», но никогда истый великорусский крестьянин не станет брить бороду... Глаза у великорусов чаще всего серые или серо-голубые, нередко и светло-карие, темные же, почти черные, и черные глаза, как и волосы, — в редкость. Лицо — широкое, но и длинное, открытое... Эти приметы, равно как и целый ряд других мелких, мало сразу заметных примет, взятых вместе, отличают великоруса от других народов настолько, что пусть даже человек молчит, пусть будет он и без одежды — в бане или на реке во время купания, сразу можно все-таки сказать, что перед вами стоит великорус, а не немец, еврей или француз».

Действительно, столь характерная особенность антропологического типа, единого у огромного по численности народа, должна была складываться тысячелетиями на одной и той же территории. В конце XIX века русский антрополог Д. Н. Анучин выделил на территории Восточной Европы два ареала относительной высокорослости (северный и южный) и два — низкорослости (западный и восточный). Д. Н. Анучин пришел к важному выводу, что причины сложения этих ареалов следует искать не в природных условиях, а в истории расселения по Русской равнине славянских и финских племен.

Спустя сорок лет, в 1932 году, основываясь на сведениях Центрального статистического управления по призывному населению 1927 года, другой замечательный русский антрополог — В. В. Бунак подтвердил в целом выводы Анучина. Если наложить эти данные на тот теоретический каркас, который мы выстраиваем, развивая идею родственности скифов и древних славянских обитателей Русского Севера, то относительная высокорослость северян и южан легко объясняется родственностью происхождения этих групп восточноевропейского населения.

В начале XX столетия антропологи сделали еще одно важное открытие, сближающее древних скифов со славянским населением Руси. Особенный интерес для нашей темы представляет определенный тогда ареал длинноголового русского населения в Рязанской, Пензенской и Тамбовской губерниях, что, несомненно, сближает по ряду важных расовых показателей этих длинноголовых южно-русов со скифами Причерноморья более раннего периода.

А вот свидетельства современных ученых, основанные не на точных антропологических показателях, а на визуальном изучении предметов скифского искусства. В книге Б. Я. Ставиского «Между Памиром и Каспием» отмечается, что если судить по монетам, то Митридат Первый, основатель Парфянской империи, имел чисто русские черты лица! В работе В.Н. Пилипко «Голова в шлеме из Старой Нисы» сказано, что во время раскопок дворца в Нисе — столице Парфянского царства, была найдена голова воина в шлеме, представлявшая собой часть несохранившейся статуи. У воина лицо русского богатыря. Для многих эти свидетельства покажутся неубедительными, ненаучными фантазиями романтиков, готовых видеть русские лица всюду, даже у знаменитого египетского сфинкса (есть авторы, писавшие об этом).

Оставим в стороне крайности и отметим, что знаменитый немецкий мыслитель Освальд Шпенглер считал, что в определении расы важнейшую роль играет не научное изучение черепа индивидуума — всего лишь мертвой материи, а именно живое визуальное определение принадлежности человека к тому или иному этногенетическому коллективу. Рационально это определение «свой — чужой» трудно объяснить, но нечто еле уловимое в человеческих чертах, находящее свое зеркальное отображение в душе другого, делает такое определение очень точным.

Итак, в XX веке многие ученые отмечали, что по дошедшим до нас образцам скифо-сарматского искусства можно было заключить, что портреты скифской эпохи передают русский антропологический тип удивительно точно. Что это, случайность?

А что говорит современная антропология, накопившая огромный информационно-статистический материал, связанный со скифами и сарматами? На основании антропологических данных, подтверждающих точное физическое соответствие русских (славян) и раннесредневековых алан, сарматов античной эпохи, скифов железного века и киммерийцев эпохи поздней бронзы, специалистами делается вывод о решающем значении скифо-сарматской составляющей в формировании современного русского типа. Академик В. П. Алексеев писал: «Несомненно, что большая часть населения, проживавшего в южнорусских степях в середине 1го тысячелетия до н. э., является физическими предками восточнославянских племен эпохи Средневековья».Преемственность этнокультурных традиций «степного» корня отчетливо просматривается в одежде: высокие шапки, длинные подпоясанные рубахи, штаны, сапоги и кафтаны с ложными рукавами. Этот тип одежды, а также стрижку «под горшок», изображенные на предметах скифского искусства, сохраняли не только древние русичи, но и великорусское население в XVI—XVII веках.