От чужих берегов
Шрифт:
– Скорость на маршруте следования сорок миль в час, экономим топливо. Всем быть внимательными,– раздался голос по радио, и конвой пошел вперед.
Загудело в унисон множество моторов, колонна сначала растянулась, как резиновая, потом вновь поджалась – и пошла, и пошла.
После одиночного путешествия ехать среди множества вооруженных людей, под прикрытием брони, было настоящим подарком. Можно было глазеть по сторонам спокойно, понимая, что зомби, мутанты и мелкие банды нам теперь не противник. Можно было расслабиться немного, болтать с Дрикой, крутить по-американски легкий руль одним пальцем и вообще после всего пережитого
Конвою прятаться особой надобности не было, раз уж шли в силах тяжких, поэтому выехали они на основную местную трассу – шоссе номер пятьдесят девять, это я все закоулками свои маршруты планировал. Гладкий асфальт, яркое солнце, мелькающие слева и справа фермы, лесочки и поля.
Проскочили следующий город – Накодочес, причем культурно, по окружной дороге. Город тоже был людскими владениями, с заметным присутствием военных. Похоже, что мечта Техаса о самостоятельности осуществилась, хоть и на печальный манер: мало кто оказался в таком выигрышном положении, как они,– с нефтепромыслами, портами, заводами, нефтехранилищами, военными и их складами. И голод им не грозил бы, даже если вокруг была пустыня: и кукуруза растет в Техасе прекрасно, и коровы самые большие и толстые. Недаром отсюда мясо по всему миру поставляют.
Если бы семья моя была здесь – здесь бы и остался. И люди кругом, и укрепились хорошо, и даже климат благодатный – в этом вопросе Москва ну никак не сравнивается. Пока живешь – все нормально вроде бы, а когда покинешь, сразу все вспоминается – и зима в половину года, когда вид грязных сугробов начинает доводить до бешенства, и лето, которое не каждый год есть, иногда вместо него затяжная осень, плавно длящая зимнюю депрессию после кратких весенних проблесков оптимизма.
Да и вообще не должен жить человек в таких больших городах, это противоестественно. Недаром же именно такие города и погибли в Катастрофу в первую очередь, причем везде, по всему миру. А вот такие Лафкины раз – и отбились. И голову на отсечение, на родине тоже таких Лафкиных хватает. Что-нибудь вроде… Коврова, например. Или даже Наро-Фоминск, чего далеко ходить. Там и войск хватает – Кантемировская дивизия как-никак, со всеми своими складами и просто личным составом, и сам город небольшой.
Вот и сейчас, когда я увидел, что и следующий городок, Гаррисон, тоже живет нормальной людской жизнью, я просто влюбился в это место. Сколько уже едем – и никаких признаков мертвяков. И все работает, и люди живут, хоть и настороже. Хотя чему удивляться? Странно было бы, если бы и в этих местах мертвецы верх взяли.
Но ничего, у нас, как я чувствую, весь «кайф» еще впереди. Проедем кукурузные края, городов будет все больше и больше, а свободного места меньше и меньше, конвой останется в Мак-Кензи, и… Пока неохота об этом думать.
Сколько там у нас по плану до их пункта назначения? Сутки? Вот как раз через сутки и будем думать о грустном, тем более что ночевать там нам все равно придется. Конвой идет со сменными водителями, а у нас их нет. В колонне Дрику я за руль точно не посажу – не те у нее пока шоферские навыки,– так что придется нам с Сэмом крутить баранки бессменно, с маленькими перерывами, когда весь конвой будет останавливаться на дозаправку и часовой отдых, а это каждые двести миль. В общем, отсыпаться только в Мак-Кензи.
Больше про этот более чем девятисоткилометровый отрезок пути и рассказать
Единственный не слишком мирный и благостный момент был в Арканзасе, где трасса, уже Интерстейт 30, на которую выскочил конвой, широкая и просторная, шла через середину замертвяченного города Литтл-Рок. Удивило изобилие мертвецов вокруг трассы, впрочем никакой угрозы для нас не представлявших.
Нам еще заранее рассказали, что всего два объекта удерживаются людьми в этих краях: авиабаза транспортной авиации, одна из самых больших в Америке, и арсенал Пайн Блафф, где складировано химическое и, кажется, биологическое оружие.
Последняя информация об арсенале, как рассказал нам Зак еще в Лафкине, привела к проблемам – кто-то обвинил их в начале эпидемии, и арсенал был обстрелян артиллерией силами резервистов и национальной гвардии.
Как бы то ни было, в Литтл-Роке нам ничего не требовалось, и колонна проскочила дальше и через несколько километров остановилась на отдых на большой стоянке, над которой так и висела вывеска «Страховые автомобильные аукционы» и часть стоянки которой была заполнена легковыми машинами, в основном здорово раскулаченными.
Час отдыха пошел впрок – удалось и ноги размять, и солярки в баки долить, поочередно покрутив рукоятку помпы, и перекусить, причем, что приятно, за счет колонны – там еще и нечто вроде передвижного буфета было, как выяснилось. С комфортом катаются.
Потом колонна пошла дальше. Леса закончились, сменившись плоской равниной, сплошь покрытой полями. Снова люди сменили оживших мертвецов. В полях работали, катались трактора, грузовики, разве что невооруженных людей видеть не приходилось: все были готовы к неприятностям. Появилось много рек, где на мостах обосновались пикеты,– похоже, именно эти реки и выполняли роль рубежей, защищающих от мертвецов. А может, и ошибаюсь. На конвой никто особого внимания не обращал – то ли просто дела не было, то ли уже привыкли к проезду подобных колонн. Да и черт с ним, нам-то что с того?
«Кодьяк» шел по дороге уверенно, солидно, после нескольких сот километров я уже совершенно привык к машине, она мне даже очень нравилась. Как-то я в ней ощущал себя в куда большей безопасности, чем в «экспрессе», на котором выехал из Юмы. Появилась дополнительная опция в использовании – можно толкать, давить и таранить, раньше такого не было.
Кот спокойно дрых на заднем сиденье, время от времени просыпаясь, к чему-то прислушиваясь и засыпая вновь. По Дрике тоже было видно, что она расслабилась – стала неожиданно разговорчива, много рассказывала о своем детстве, об учебе на факультете «изящных искусств» и, кажется, впервые затосковала по своему этюднику, который, собственно говоря, никуда не делся, а просто ехал в багаже. Ну и хорошо, пусть расслабляется, пока есть возможность. То, что ждет нас впереди, может создать столько проблем, что все наши давешние приключения вдруг обернутся детским утренником на лужайке перед детским садом.