От чужих берегов
Шрифт:
Она указала на высокую девицу с длинным лицом и собранными в конский хвост длинными волосами, которая запихивала какие-то вещи в сумку возле «пожарного автобуса».
Точно, уже жест отчаяния. Можно подумать о них плохо, но я не подумал. Подумал, что они готовы на что угодно. Семеро убитых и пропавших за считаные дни, да еще и в не такой уж большой компании,– мало? За самую призрачную возможность выжить будешь цепляться чем угодно. А что они еще могут предложить?
И дальше произошло то, за что внутренний голос начал проклинать меня сразу: я направился к своему фургону. «Дурак, дурак, ну что ты делаешь? Кто тебя под
– Хэдли… смотри,– сказал я, вынимая из машины дробовик, похищенный в свое время в комнате охраны в аэропорте Юмы.– Это пятисотый «моссберг». Я дам к нему еще пятьдесят патронов, не больше, у меня мало двенадцатого калибра.
Он словно немного опешил, но радостно схватил ружье, чуть не прижав его к груди. А затем принял пять коробочек с увесистыми патронами к нему, ссыпав их в тряпочную сумку, висящую на боку. Я же тем временем вытащил из сумки пистолет.
– Это тридцать первый «глок»,– протянул я ему оружие.– К нему есть четыре снаряженных магазина – два по пятнадцать и два по семнадцать патронов, и ни единым патроном больше. И калибр такой, что нечасто пока встретишь, это уже сопутствующее неудобство.
– Это какой? – чуть удивился он.
– «.357-й зиг», новый,– ответил я.– Хороший, очень мощный, но мало распространенный. Если есть мозги в голове, то с этим вы как-то раздобудете еще оружие. Если мозгов нет – вам уже никто не поможет. Больше не дам ничего: мне это тоже все не с небес свалилось.
Говорил я грубо, но на самом деле злился не на него, а на самого себя. А за что именно – сам не мог понять. То ли за то, что отдаю с таким трудом добытое имущество, то ли за то, что даю так мало, имея в запасе так много. Сам не знаю. Злился, в общем.
– Спасибо,– сказал Хэдли.– Что мы тебе должны за это?
– Ни черта вы мне не должны,– ответил я, отворачиваясь и подчеркнуто старательно запихивая сумку на место.– Можете считать, что я избавился от неликвидов.
– Ну это неправильно,– сказал он.
– Мы же не выпрашиваем подарков,– добавила мулатка.– Наверняка тебе что-то нужно. Всем что-то нужно, надо только подумать.
– Мне домой нужно, меня семья ждет,– сказал я, задвигая боковую дверь фургона.– А с этим вы мне помочь точно не сможете. Поэтому забирайте стволы и давайте грузиться в машины, время теряем.
– Там еще заправку не закончили,– показал он на грузовик.– Минут пять еще займет, как мне кажется.
Они оба перетаптывались на месте, не решаясь уходить, словно ожидая, что я передумаю и что-то потребую взамен. Но я не требовал ничего, а вместо этого помахал рукой подходившей со стороны озера Дрике с Тигром на руках. Этот полосатый зверь, недавно еще дикий, вдруг оказался на редкость большим любителем сидеть на коленях, также перемещаться с помощью чужих ног, удобно устроившись на руках.
– Дрика, садись пока к Эрике в машину,– сказал я ей,– кота можешь взять с собой. Джейк поедет на твоем месте, будет показывать дорогу.
– Ну мы пойдем,– сказала мулатка, увидев, что я демонстративно не обращаю на них внимания.– В общем, если тебе что-то понадобится, ты знаешь, где меня искать.
Сказано было как шутка, но предложено
Они ушли, но заявились Эрика с братом, вид которого, если честно, внушал сейчас куда больше уважения, чем вчера. Не только негры ненавидят «уиггеров», но и у меня самого к ним отношение примерно такое же. Как бы я относился, например, к негру, который старательно выдавал себя за русского, невзирая ни на какие резоны? Примерно так же, пожалуй.
– Джейк, тебе из чего стрелять доводилось? – спросил я.
– Из всего, наверное,– пожал он плечами.– У отца был «калашников», еще я много стрелял из AR15. Дробовик, двадцать второй калибр с рычагом. Винтовки с болтом. Пистолет, револьвер.
Вот как. Правильные у парня родители были, научили чему-то полезному. В России, к сожалению, с ее законами так не выйдет. У нас не любят, когда население стрелять умеет и ему есть из чего стрелять. Стреляет у нас власть все больше. Как сейчас – не скажу, но раньше и в армии старались особо стрелять не учить. На проверке отстрелялся, хорошо если сам, и достаточно. А то так научится, а потом власть любить не будет, и что тогда?
Вообще во властях американских мне нравилось всегда немногое, но за одно качество я их уважал – они никогда не оспаривали право людей на самозащиту. Как бы сами ни жульничали со своим населением, как бы ни мухлевали, а риск того, что кто-то возьмет винтовку и в отместку стрельнет во власть предержащую, принимали стоически. Даже полицейские, в которых время от времени палили сошедшие с ума обыватели, не требовали немедленного и полного запрета на продажу оружия. Такой крепости духа у российских властей с царских времен не наблюдалось – что при советской власти, что позже, при «демократах». Рефлекс у властей один – самооборона, прикрываемая фарисейской болтовней о том, что народ «друг друга постреляет». А зачем народу друг в друга стрелять, интересно? Нет других кандидатур на отстрел, пожирней? Кто-то где-то лукавил в этом моменте, и лукавил сильно, беззастенчиво.
Впрочем, теперь-то о чем говорить? Нет уже ни власти, ни народа толком – съедены все.
– Так сделаем,– сказал я, подумав, что бы ему выдать подходящего.– Держи «галил», считай, что тот же «калашников». Совладаешь?
– Без проблем,– сказал он, вполне сноровисто и уверенно перехватив карабин.
– Четыре магазина к нему, и вот патроны – набивай по дороге.
– Я понял.
Тигр не пошел с Дрикой в «Трэйлблейзер» к Эрике, а вырвался оттуда и прибежал к фургону, быстро заняв свое уже вполне законное место на ящике с консервами. Не знаю, боялся ли он того, что в его отсутствие я их съем, или чего-то другого, но предпочитал держать их под присмотром. Вообще-то я его в этом вопросе понимаю: так из внимания выпустишь, а потом пары-тройки банок недосчитаешься.
– Кота береги,– сказал я Джейку.
Тот кивнул, сосредоточенно вталкивая латунные патроны в магазин. А вскоре все машины начали заводиться – заправка закончилась. Заодно и солнце взошло окончательно.
Наш фургон тронулся первым, уже привычно следом за ним пристроился джип «Негативки». Захрустела галька под колесами, потянулся пыльный след, пока машины карабкались в гору в сторону шоссе. Затем опять привычно-серый асфальт, горы вокруг – и надвигающаяся дневная жара, заставлявшая с жадностью вдыхать еще прохладный утренний воздух. Скоро и дышать нормально станет проблемой.