От Давоса до Куршавеля. Где решаются судьбы мира?
Шрифт:
Москва — Вашингтон: состоялась ли «перезагрузка»?
«ПЕРЕЗАГРУЗКА» В ПОЛИТИКЕ США: СТРАТЕГИЯ ИЛИ ТАКТИКА?
Что такое «перезагрузка» и чем она вызвана? Почему Барак Обама, вместо того чтобы пойти по стопам администрации Буша и попытаться подвергнуть Россию изоляции после войны августа 2008 года с Грузией, поступает обратным образом? И вместо изоляции предлагает Москве особые отношения, словно пятидневной кавказской войны не было и в помине?
На это есть серьезные причины. И дело не только в стремлении
«Перезагрузку» можно определить как насущную потребность в координации политики и согласовании национальных интересов сторон перед лицом новых вызовов глобализации, а также необходимости решения острых международных кризисов. Именно так представляет «перезагрузку» в отношениях с Россией внешнеполитическая доктрина Барака Обамы.
Вместе с тем «перезагрузка» может рассматриваться и как набор тактических ходов и политических приемов с целью получения необходимой для администрации США поддержки со стороны России. В этом смысле «перезагрузка» — не более чем смена тактики, вызванная стремлением превратить Москву во временного, инструментального партнера Вашингтона. Насколько можно судить, именно так воспринимает «перезагрузку» большая часть администрации Обамы, и прежде всего такие ее ключевые фигуры, как вице-президент Джозеф Байден и госсекретарь Хиллари Клинтон.
Однако в любом случае было бы неверно ограничивать «перезагрузку» лишь российско-американскими отношениями. В ней нашла свое проявление реакция США на глубокие процессы, происходящие в современном мире.
«Перезагрузка» как императив
Три крупных фактора обусловили пересмотр американской внешней политики и новые подходы администрации Обамы к мировым делам.
Во-первых, после провала политики односторонних действий администрации Буша, которая завела Соединенные Штаты во внешнеполитический тупик и была отвергнута самими американцами на последних выборах, администрация Обамы была вынуждена вернуться к «многосторонней политике». То есть радикально изменить прежний подход и начать привлекать — для решения стратегических задач США — ведущие державы современного мира, включая Россию и Китай.
Второй императив, который повлиял на сдвиги в американской внешней политике, — объективная потребность в широком международном сотрудничестве. Мы привыкли к этим словам и часто воспринимаем их как банальность. Однако в начале XXI века, с возникновением глобального мира и характерных для него глобальных кризисов, и прежде всего финансово-экономических, с серьезными изменениями климата и с угрозой распространения оружия массового поражения, эта потребность стала действительно объективной. Без такого сотрудничества ни одна страна, какой бы мощной она ни была, не способна не только решить этих проблем, но и создать базовые условия для собственной безопасности.
В-третьих, с политическим поражением США в Ираке мир вступил в эпоху «многополярности». Это признано повсюду в мире, включая сами Соединенные Штаты. Причем этот феномен отличается от «концерта великих держав» XIX века и от их соперничества в веке XX. Речь идет о возникновении нескольких полюсов политической и экономической мощи —
Глобализация, превращающая мир в единое целое, придает «многополярности» новое качество. Крупные центры силы уже не могут просто соперничать между собой, как в XVIII–XX веках. В условиях глобализации между ними возникает глубокая взаимозависимость.
Фактически разные «полюса» не могут обеспечить выполнение ряда своих национальных интересов, действуя независимо от других «полюсов». Это новое качество современного мира требует и новых форм согласования политики. Отсюда, например, такой новый феномен, как «Большая двадцатка». Обама и его мышление, во всяком случае — официальное мышление, которое позволило ему стать президентом США и самым популярным мировым лидером конца первого десятилетия XX века, — ответ на такую потребность. В этом, собственно, и состоит «феномен Обамы».
Четвертый императив был продемонстрирован глобальным кризисом. Выяснилось, что все страны сегодня подвержены беспрецедентному сочетанию трех видов кризиса: экономического, энергетического и экологического. Хотя острого энергетического кризиса в последние годы не наблюдается, его призрак гуляет по миру и ставит вопрос о ресурсной базе человечества. Этот латентный кризис периодически обостряется. С сочетанием трех видов кризиса ни одного государство также не способно справиться в одиночку.
Все это происходит на фоне предсказанного многими теоретиками относительного ослабления США и Запада в целом. Наиболее известен из них Самюэль Хантингтон, автор труда «Столкновение цивилизаций» (Samuel Huntington. The Clash of Civilizations and the Remaking of World Order. New York, 1996). Хантингтон точно предсказал динамику падения относительной роли США и Запада в XXI веке и возрастание удельного веса новых центров силы. Прогноз был подтвержден ходом событий: в 2005 г. развивающиеся экономики произвели товаров и услуг больше, чем развитые экономики. 2005 год стал революционным, переломным годом в этом отношении.
«Перезагрузка» и отказ от политики «унилатерализма», то есть политики односторонних действий со стороны США, — отражение также и этой реалии. Правящий класс Соединенных Штатов в лице своих лучших представителей прекрасно понимает, что в условиях падения удельного веса США в мировой экономике они уже не могут проводить ту внешнюю политику, на которую были нацелены до сих пор.
Барак Обама и «старое мышление» правящей элиты
Вместе с тем, многое сдерживает позитивный процесс осознания нового феномена — феномена нарастающей взаимозависимости. Внешнеполитическое мышление в ряде государств, осознание стратегических целей и национальных интересов во многом остается прежним, т. е. унаследованным от XX века. Мир вступил в век XXI, мир вступил в эпоху глобальности, а восприятие национальных приоритетов и интересов меняется очень медленно. Администрация Буша дала пример устаревшего подхода к стратегическим задачам Америки и инструментам достижения этих задач. Из-за этого администрация Буша и оказалась чрезвычайно неудачной. Я бы назвал ее «провалившейся администрацией» (failed administration).