От двух до пяти
Шрифт:
И очень забавляли меня такие, например, детские речения и возгласы, подслушанные в разное время:
– Папа, смотри, как твои брюки нахмурились!
– Бабушка! Ты моя лучшая любовница!
– Ой, мама, какие у тебя толстопузые ноги!
– Наша бабуля зарезала зимою гусей, чтоб они не простудились.
– Мама, как мне жалко лошадок, что они не могут в носу ковырять.
– Бабушка, ты умрешь?
– Умру.
– Тебя в яму закопают?
– Закопают.
–
– Глубоко.
– Вот когда я буду твою швейную машину вертеть!
Жорж разрезал лопаткой дождевого червя пополам.
– Зачем ты это сделал?
– Червячку было скучно. Теперь их два. Им стало веселее.
Старуха рассказала четырехлетнему внуку о страданиях Иисуса Христа: прибили боженьку гвоздями к кресту, а боженька, несмотря на гвозди, воскрес и вознесся.
– Надо было винтиками!
– посочувствовал внук.
Дедушка признался, что не умеет пеленать новорожденных.
– А как же ты пеленал бабушку, когда она была маленькая?
Девочке четырех с половиною лет прочли "Сказку о рыбаке и рыбке".
– Вот глупый старик, - возмутилась она, - просил у рыбки то новый дом, то новое корыто. Попросил бы сразу новую старуху.
– Как ты смеешь драться?
– Ах, мамочка, что же мне делать, если драка так и лезет из меня!
– Няня, что это за рай за такой?
– А это где яблоки, груши, апельсины, черешни...
– Понимаю: рай - это компот.
– Тетя, вы за тысячу рублей съели бы дохлую кошку?
Басом:
– Баба мылом морду моет!
– У бабы не морда, у бабы лицо.
Пошла поглядела опять.
– Нет, все-таки немножечко морда.
– Мама, я такая распутница!
И показала веревочку, которую удалось ей распутать.
– Жил-был пастух, его звали Макар. И была у него дочь Макарона.
– Ой, мама, какая прелестная гадость!
– Ну, Нюра, довольно, не плачь!
– Я плачу не тебе, а тете Симе.
– Вы и шишку польете?
– Да.
– Чтобы выросли шишенята?
Окончание "ята" мы, взрослые, присваиваем только живым существам: ягнята, поросята и проч. Но так как для детей и неживое живо, они пользуются этим окончанием чаще, чем мы, и от них всегда можно слышать:
– Папа, смотри, какие вагонята хорошенькие!
Сережа двух с половиною лет впервые увидел костер, прыщущий яркими искрами, захлопал в ладоши и крикнул:
– Огонь и огонята! Огонь и огонята!
Увидел картину с изображением мадонны:
– Мадонна с мадонёнком.
– Ой, дедуля, киска чихнула!
– Почему же ты, Леночка, не сказала кошке: на здоровье?
– А кто мне скажет спасибо?
Философия искусства:
– Я так много пою,
– В Анапе жарко, как сесть на примус.
– Ты же видишь: я вся босая!
– Я встану так рано, что еще поздно будет.
– Не туши огонь, а то спать не видать!
Мурка:
– Послушай, папа, фантазительный рассказ: жила-была лошадь, ее звали лягавая... Но потом ее переназвали, потому что она никого не лягала...
Рисует цветы, а вокруг три десятка точек.
– Что это? Мухи?
– Нет, запах от цветов.
– Обо что ты оцарапался?
– Об кошку.
Ночью будит усталую мать:
– Мама, мама, если добрый лев встретит знакомую жирафу, он ее съест или нет?
– Какой ты страшный спун! Чтобы сейчас было встато!
Лялечку побрызгали духами:
Я вся такая пахлая,
Я вся такая духлая.
И вертится у зеркала.
– Я, мамочка, красавлюсь!
– Когда же вы со мной поиграете? Папа с работы - и сейчас же за книгу. А мама - барыня какая!
– сразу стирать начала.
Все семейство поджидало почтальона. И вот он появился у самой калитки. Варя, двух с половиной лет, первая заметила его.
– Почтаник, почтаник идет!
– радостно возвестила она.
Хвастают, сидя рядом на стульчиках:
– Моя бабушка ругается все: черт, черт, черт, черт.
– А моя бабушка все ругается: гошподи, гошподи, гошподи, гошподи!
Юра с гордостью думал, что у него самая толстая няня. Вдруг на прогулке в парке он встретил еще более толстую.
– Эта тетя заднее тебя, - укоризненно сказал он своей няне.
Замечательное детское слово услышал я когда-то на даче под Питером в один пасмурный майский день. Я зажег для детей костер. Издали солидно подползла двухлетняя соседская девочка:
– Это всехный огонь?
– Всехный, всехный! Подходи, не бойся!
Слово показалось мне таким выразительным, что в первую минуту я, помнится, был готов пожалеть, почему оно не сделалось "всехным", не вошло во "всехный" обиход и не вытеснило нашего "взрослого" слова "всеобщий".
Я как вижу уличный плакат:
ВСЕХНАЯ РАБОТА НА ВСЕХНОЙ ЗЕМЛЕ
ВО ИМЯ ВСЕХНОГО СЧАСТЬЯ!
Так же велика выразительность детского слова сердитки. Трехлетняя Таня, увидев морщинки на лбу у отца, указала на них пальцем и сказала:
– Я не хочу, чтобы у тебя были сердитки!
И что может быть экспрессивнее отличного детского слова смеяние, означающего многократный и длительный смех.
– Мне аж кисло во рту стало от баловства, от смеяния.
Трехлетняя Ната:
– Спой мне, мама, баюльную песню!