От двух до пяти
Шрифт:
– Да.
– А как она лает?
– Море - это с одним берегом, а река с двумя.
– Под кроватью живут мышкины птенчики.
– А если оторвать голову и я ее в руки возьму, будет она разговаривать?
– Страус - это жираф. Только птица она.
– Индюк - это утка с бантиком.
Крошит курам капустные листья, которые они не едят.
– Это я им в запас, на потом, когда они станут кроликами.
– Мама, что это радио говорит: война, война! Что это такое - война?
–
Анка снимает радио.
– Куда ты понесла радио? Поставь на место!
– Несу на помойку.
– Зачем?
– Чтобы не было войны!
– Что ли, ножик - вилкин муж?
– Ой, луна вместе с нами летит и в трамвае и в поезде! Тоже на Кавказ захотела!
– Папа, да сруби ты, пожалуйста, эту сосну... Она делает ветер; а если ты срубишь ее, станет тихо в я пойду гулять.
Солнце опускается в море.
– Почему ж оно не зашипело?
Впервые увидал полумесяц:
– Ой, ракета луну поломала.
– Кем ты хочешь быть, когда вырастешь?
– Если я вырасту тетей, буду врачом. А вырасту дядей - инженером.
Валерик четырех лет:
– Мама, ты была девочкой?
– Да, была.
– В школу ходила?
– Ходила.
– А с кем я дома оставался?
Леша взял кость от говядины, зарыл ее у себя под окном, чтобы выросла корова. По вечерам он поливал эту кость, а по утрам бегал проверять, не показались ли из-под земли коровьи рога.
Моя Мура, трех с половиною лет, совершила такой же безумный (и в то же время вполне закономерный) поступок, который я тогда же попытался прославить в стихах:
Мура туфельку снимала,
В огороде закопала:
"Расти, туфелька моя,
Расти, маленькая!
Уж как туфельку мою
Я водичкою полью,
И вырастет дерево,
Чудесное дерево!
Будут, будут босоножки
К чудо-дереву скакать
И румяные сапожки
С чудо-дерева срывать,
Приговаривать:
"Ай да Мурочка,
Ай да умница!"
– Собаки нужны охотнику, чтобы на него зайцы не напали?
Увидала на Невском огромный термометр:
– Улица заболела.
У Славы в папиросной коробке пчела.
– Зачем ты мучаешь пчелу? Выпусти ее.
– Как же! "Выпусти"! Я ее доить буду! Она мне будет мед давать!
Эвакуированная семья устроилась спать под открытым небом у вокзала.
– Мама, почему мы не взяли с собой нашу крышу?
И солнце и звезды в одно мгновение создаются ребенком из маленького пламени в печке:
– Топи, топи, папа, пусть огонь летит на небо, там из него сделаются и солнце и звезды.
Я знал мальчика, который часто допрашивал мать, куда уходит ночь по утрам. Наткнувшись однажды на глубокую яму, на дне которой была темнота,
– Теперь я знаю, куда прячется ночь.
И вот причина появления весны:
– Зиме стало холодно, она и убежала куда-то.
Такая же эрудиция в области политэкономии:
– Мама, сходи на базар, купи, пожалуйста, побольше денег.
Засыпая в непривычном Крыму:
– Мамочка, потуши солнце.
Увидела поезд:
– Вот откуда облака! Их паровозы делают.
– Ложись на мою подушку, будем вместе мой сон смотреть!
Когда обидят двухлетнего Элю, он говорит угрожающе:
– Сейчас темно сделаю!
И закрывает глаза, убежденный, что благодаря этому весь мир погрузился во тьму.
– Как ты спал? Что видел во сне?
– Ну да! Разве в такой темноте что-нибудь увидишь!
Трехлетней Иринушке подарили крохотные кукольные качели.
Писатель Пантелеев спросил:
– Можно мне на них покачаться?
– Нет, они пока еще маленькие.
– Мама, знаешь, небо сделано из пластмассы!
– Мама, из чего делают корку на хлебе?
– Из муки.
– А как же потом ее на хлеб натягивают?
Миф о происхождении двугорбых верблюдов.
Мать говорит своему трехлетнему Лёсе:
– Слезь с окна, упадешь, будешь горбатый.
– А верблюд, наверно, два раза падал.
Леночка Люляева попросила у бабушки китайский сервиз.
– Когда будешь выходить замуж - подарю.
Леночка сейчас же к отцу:
– Папочка, дорогой, давай с тобой поженимся, и тогда у нас будет китайский сервиз.
Здесь в каждом слове, в каждом поступке ребенка сказывается полное незнание простейших вещей и явлений.
Но, конечно, я привожу эти факты не затем, чтобы глумиться над детским невежеством.
Напротив, они-то и внушают мне уважение к ребенку, так как свидетельствуют, сколько гигантской работы приходится проделывать детскому мозгу, чтобы уже к семилетнему возрасту преодолеть этот умственный хаос.
Нельзя не удивляться тому, за какой маленький срок ребенок овладевает таким несметным богатством разнообразных познаний.
Уже ко времени поступления в школу он начисто освобождается от тех заблуждений, которые были присущи ему в возрасте от двух до пяти.
К этому времени его эрудиция становится так велика, он так чудесно ориентируется в мире вещей и явлений, что уже не скажет ни одной из тех фраз, какие приводятся в настоящей главе: ему уже твердо известно, что шишки не взлезают на дерево, что куры не становятся кроликами и вилка не бывает женою ножа. Уже та неизмеримо огромная разница, какую мы замечаем в объеме познаний младшего дошкольника и младшего школьника, говорит о чудодейственной активности детского разума в этот ранний период его бытия.