От Фортуны, с любовью!
Шрифт:
— Знаю, я опоздала, — покаялась я.
— О-у, значит, вечер вам понравился, — хитро подмигнул мне мужчина, скривив губы в понимающей улыбке, от которой мне захотелось треснуть его оставшейся туфлей. Но расточительство никогда не поощряла, потому плотнее прижала к груди одинокий туфель и клатч.
— Очень, — заверила я, процедив слово сквозь улыбку, что сейчас больше напоминала оскал. — Можете меня вывести отсюда?
— Конечно, — кивнул он и, на счастье, без лишних слов, проводил на выход, где я с ним быстро распрощалась. В полутьме видимо, он не обратил внимание, но после, когда вышла
— Не нужно. Новые куплю, — мрачно пообещала я, даже зная, кто мне их купит. И за все ответит: и за потерю любимых туфель, и за платье, и за образ проститутки!
По гравию босиком и с укоренной походкой идти было неприятно, потому я бессовестно бежала задами… по газону, то есть.
Чудом, без происшествий, если не считать нервно расхаживающих вокруг машины моих «поговорить» я таки добралась.
— Ты чего опаздываешь? — стараясь не повышать голос, прошипел Светик, нервно кусая накладной дред… или дредину… короче! — И почему Филу позвонил Парень и сказал, что не нашел тебя?
— Наше отсутствие, кажется, засекли. Мне информатор из отеля говорит, что журналюги нервничают и начинают задавать вопросы персоналу, — взволнованно добавил Фил, уже не обращая внимания на полуотклеенный ус, который от его мимики практически сполз на щеку. Я же пропустила все их слова мимо ушей и даже забыла про собственную злость, так как заметила, что из дома показалось полуодетое новое действующее лицо. Узнать недавнего любовника не составило труда, так как этот индивид в распахнутой рубашке и в брюках, но, зато, с моей туфлей, выбежал на улицу и стал судорожно озираться, отчего я резко присела, прячась за кустами.
— Ты чего это? — опешил Светик.
— Валим! — истерично, но тихо, просипела я, пуча глаза и сдирая с лица уже осточертевшую маску.
Мужчины переглянулись, а после быстро залезли в машину, а я почти нырнула на заднее сиденье, как раз в тот момент, когда заработавший двигатель привлек внимание и псевдо-Парня.
— Только не говори, что ты кого-то убила, — понаблюдав за мной, попросил Светик.
— Пока нет, но скоро трупы появятся. В количестве двух поклонников лепреконов, — мрачно пообещала я, когда мы выехали на большую дорогу, и я смогла перевести дух.
Глава 3
— Ты не нервничай, — посмотрев на меня, попытался приободрить Фил. — Кевин — отличный мужик, хоть ты этого и не помнишь.
— Его даже на нашей свадьбе не было, — проворчала я, насупившись и неспокойно осматриваясь, пока мы ехали в дом к брату моего мужа. — И перед этим человеком, которого я практически не знаю, мне нужно разыгрывать радушие, еще и большую любовь с тобой?
— Тем лучше, — не растерялся муж, ведя машину. После поправил светлую челку, скрывая синяк на лбу, по которому я заехала от злости. У Света и вовсе фингал под глазом. Но он сам виноват, учитывая, что попал под руку, пока я гонялась за благоверным, который уверял, что понятия не имел, что похотливые лепреконы — аналог куртизанок в таком месте, куда они меня отправили. — Он помнит тебя еще моей одноклассницей и лучшей подругой. И сейчас не знает, какие у нас отношения.
— Зачем мы вообще туда едем? — устало вздохнула я.
— Я не виделся с братом уже лет семь. Раз уж мы здесь, хочу этим воспользоваться. По возможности, наладить общение, — пожал Фил плечами, мгновенно лишившись своего лихого вида, напоминая того мальчика из школы, который доверял мне самые сокровенные секреты, не боясь, что я не пойму его или высмею.
— Это я понимаю. Но зачем там вообще я? Взял бы с собой Света, вам, мужчинам, всяко легче найти общий язык и расслабиться, чем с женщиной. Или Светика ревнуешь? — фыркнула я с ехидным видом, чтобы разрядить обстановку.
— Ну… — уклончиво протянул Фил и прищурился, что, как мне было хорошо известно, говорило о том, что отвечать супруг не желал и сейчас ищет лазейки, чтобы отвертеться.
— Фил… — посмотрела я строго, уже предчувствуя, что ответ мне не понравится.
— Видишь ли… Причина, по которой я перестал общаться с братом… в общем… — вздохнул Фил и помедлил, словно готовился прыгнуть в ледяную прорубь. А затем уже выпалил быстро и резко: — Однажды Кевин застал меня кое с кем, когда я гостил у его семьи.
— И? — не поняла я. — Семь лет назад по российским законам ты был уже вполне совершеннолетний, — напомнила я. — Даже по американским тебе даже алкоголь продавали. Что такого, если ты с кем-то развлекался? — задала я вопрос, понимая, что даже не ревную. Неприятно, конечно, учитывая, что обсуждаемое время пришлось как раз на мою в него влюбленность. Но мы еще даже не встречались и считались друг другу друзьями, потому я не в претензии. — Или он тебя со своей девушкой застукал? — подозрительно прищурилась я.
— Не с девушкой… — потупился Фил и покраснел, пока я расширяла глаза. — С его другом.
— Так… — начала я и запнулась, ощущая, как и меня затапливает краска от осознания, в какую семейку я по неосторожности попала.
— Нет! — возразил Фил. — Нет, Кевин — закоренелый натурал. Даже, я бы сказал, в некотором роде… гомофоб, — с затаенной грустью поделился Фил, отчего я сначала вздохнула свободнее, но тут же посочувствовала своему лучшему другу и, по иронии судьбы, все еще мужу.
— Но ты же не совсем… В смысле, ты и так и так можешь…
— Не в этом дело, — поморщился Фил. — Наш отец развелся с Эммой — матерью Кевина — из-за измены с моей матерью когда ему было почти десять. Вследствие этой связи появился я, потому отцу пришлось уйти из семьи, ради меня и мамы. Они переехали Россию — на родину матери и я родился уже россиянином. А Эмма так и не могла найти себе подходящего мужчину, несмотря на то, что считается отличной актрисой и у нее толпы поклонников. Дошло до того, что она даже нестандартные отношения, однако все закончилось совсем плохо. Пару лет назад она вновь сошлась с мужчиной и, кажется, вполне счастлива. Но, несмотря на предательство отца и разные континенты позволили нам с Кевином общаться и даже подружиться. Он приезжал на каникулы к нам, а я прилетал к нему. Но, насмотревшись на разного вида отношения, которые стали даже более губительны для его матери, чем предательство отца, он стал переживать за меня.