От Фортуны, с любовью!
Шрифт:
Более циничный Светик настаивал на моем присутствии как лишний буфер для отваживания особо настырных поклонниц. Я же подозревала, что мужик банально ревнует. Подозревала и злорадствовала, предполагая, что личный помощник мужа на собственной мускулистой шкурке познает все «прелести» отношений с таким, как Фил.
Ладно… это я, так, вредничаю. Я, может, и обижена, но, откровенно говоря, простила этих непутевых. Уйди Фил к женщине, это шокировало бы меньше, зато ударило бы по моей самооценке. И простить такое, а, тем более, дружить – очень сомневаюсь, что мне бы удалось подобное.
А так… ну, так уж природа
Но вредничала я все равно активно, потому что могу, умею, практикую! И имею полное право!
Я, между прочим, жертва! Меня муж на мужика променял! И живут они со мной! Еще и в отдельную комнату выселили, ироды! И, по иронии судьбы, чтобы не подставить Фила, я даже на свое горе могу поплакаться только… им.
Что и делаю, ибо сами виноваты! Пусть терпят, как и мой сварливый характер, который… ну, ладно, признаю, в последнее время ухудшился, так как, да, любви и ласки не хватало. И с природой не поспоришь, особенно когда с тобой в одном доме живут два образчика мужества.
Вот, так не честно! С первого взгляда ведь ни за что не скажешь, что интересуются они исключительно друг другом. Фил, в силу профессии – ухоженный красавчик, над чьим образом «мачо» неустанно трудятся стилисты и визажисты. Но, ко всему прочему, он обожает рыбалку и спорт. А еще ни разу не замечала за ним манерности или жеманности, коей, как мне казалось, страдали все… «не такие». Даже узнав правду, сколько ни приглядывалась, не заметила и намека на нестандартную ориентацию.
Светик – отдельная тема. Этот индивид с густой бородищей, широченными плечами и сильными руками, но небольшим животиком, был образчиком брутальности. Ему только топора не хватало для образа каноничного лесоруба.
Помня о моей нежной психике, мужчины при мне вольностей себе не позволяли, и даже объятья у них выходили полу-дружеские, что невольно забывалась и предавалась фантазиям. Но недолго. Отрезвляющее воспоминание «правды» всегда вовремя всплывало перед глазами, приводя в чувства не хуже ледяного душа.
Так вот, стресс в моей жизни присутствовал. Еще этот перелет, заселение и неопределенное время, которое я обязана проторчать в другой стране, запертая в одном доме с двумя мужиками, которым неинтересна. Где справедливость?! Чем я в прошлой жизни так нагрешила, что мне так не везет?
– И к чему вы это? – прищурилась я подозрительно, сдувая с лица рыжий локон буйно вьющихся волос – еще одна причина, из-за чего я натерпелась в школе. – Решили себя предложить в качестве «утешения»? – ядовито улыбнулась я, не особо рассчитывая на активный энтузиазм и готовность, но густая краска и расширенные от ужаса глаза, как бы намекнули, что данный вариант даже не рассматривали. А вот это обидно! Настолько, что сильнее сжала тапок, что не укрылось от внимания мужчин.
– Нет, – прокашлялся Светик в тяжелый кулак и скосил взгляд на Фила, что начал привставать со стула и тянуться куда-то за диван.
– Если вы мне сейчас «силиконового друга» покажите, я на вас его первым делом и опробую, – предупредила и отчего-то напряглась я. От моих слов напряглись мужчины. В комнате послышался судорожный выдох, и повисла неловкая пауза, а после Фил очень медленно опустил показавшийся пакет обратно, за диван.
Уже начиная закипать, перехватила тапок удобнее и стала привставать
– В таком случае, план «Б».
***
– Князев, ты охринел?! – задалась я вполне закономерным вопросом, пыша негодованием. – Ты меня отправляешь к проституткам?! – едва не плача вопросила я, ощущая дежавю. Примерно так же я чувствовала себя в тот злополучный день, когда законный супруг переквалифицировался в фиктивного.
– Не к проституткам, а в элитный, закрытый и привилегированный клуб. Но, что главное, анонимный! – важно поднял он палец. – Тебя никто не узнает, не бойся.
– Потому ты и меня решил переодеть проституткой? – не поверила я, обратив внимание на то, что и Светик рассматривает предлагаемый супружником костюм с больши-и-им скепсисом.
– С чего бы «проститукой»? – оскорбился тот, кто, по идее, должен за подобный наряд угрожать мне паранджой и «домашним арестом», желательно в спальне с данным костюмом и его непосредственным участием! – Нормальный карнавальный костюм! Вполне скромный!
– Скромный, по меркам дешевых девок. Этот похож на костюм элитной эскортницы. На несколько тысяч баксов потянешь, – «осчастливив» меня, недовольно проворчал секретарь-разлучник, к которому я сейчас в знак солидарности была более расположена, надеясь на защиту и понимание. Но радовалась я недолго, так как защищать меня, судя по следующим словам, не собирались: – В этом тебя точно не должны узнать. Так что я – «за».
– А я вот тут и паричок прихватил, – жизнерадостно оскалился Фил, продемонстрировав тот самый «парик».
На фоне происходящего, я с особой обидой поинтересовалась следующим, понимая, что мои более обоснованные претензии никого не интересуют:
– Почему зеленый? – всхлипнула я, со вселенской обидой переводя взгляд с одного на другого мужчину. – Я вам что, кикимора? – предчувствуя подступающие слезы истерики, то ли смеха, то ли рыданий, позволила я голосу задрожать.
Мужчины кинулись ко мне с тревогой и сочувствием на лицах, усаживая на диван и успокаивающе обнимая с двух сторон.
– Лиз, ну ты чего? – забеспокоился Фил, преданно заглядывая мне в лицо. – Это же образ такой. И не кикиморы, а лепрекона. Есть персонаж такой, сказочный. Удачу приносит, – зачастил он, а эстафету перехватил Светик:
– Ну, не хочешь ты этот парик, ну и ладно! Другой найдем, – горячо пообещал Фил.
– Не хочу парик! – жалобно и капризно всхлипнула я, шмыгнув конопатым носом.
– Без парика никак нельзя, – покачал Светик головой, привлекая мое внимание, а после с виноватой улыбкой потянул меня за курчавый локон, что вновь упал мне на лицо. – Ты у нас девушка очень приметная, яркая. Прямо одна ходячая «примета». Потому тебя, прежде чем отправлять в такое место, необходимо замаскировать до неузнаваемости. Ты бы ни подобное платье, ни образ, ни в жизнь не примерила бы добровольно. Потому Фил правильно решил, что взял именно этот костюм. Тебя там быстро примут за «свою», и внимания ты лишнего не привлечешь. А нам сейчас в прессу вообще никак попадать в неприглядном свете нельзя, – с печалью поведали мне и без того очевидное.