От греха подальше

Серова Марина Сергеевна

Зал одобрительно зашумел, кто-то громко расхохотался, а какой-то высокий брюнет в элегантном белом костюме подошел к Марине, со смехом вручил ей белый конверт и поцеловал в губы.

— Он подарил ей тысячу рублей, — объяснил Александр и, выключив видеомагнитофон, залпом выпил полную рюмку коньяку.

А потом мы еще долго пили коньяк и все время говорили о Марине. Александр рассказывал, как неожиданно она исчезла и как безуспешно он пытался ее отыскать.

Расплатившись, мы покинули гостеприимное кафе и пошли домой. Но по пути еще несколько раз заходили в бары и

кафе, где уже я угощала Александра коньяком.

Потом у него начал заплетаться язык. Я остановила такси и, подбросив Александра до дома, назвала таксисту свой адрес.

Доставая из сумки ключ от квартиры, я заодно проверила, там ли видеокассета с записью «Поцелуя змеи». Зря я, что ли, тратилась на коньяк для этого типа? В такси вытащить у него кассету было проще простого.

Глава 3

Все столики небольшого, но уютного бара «Словакии» были заняты. На крохотной сценке в лучах прожектора симпатичные полуголые девочки приносили в жертву неведомому языческому божеству свою невинную красавицу-подругу. Они постепенно, в процессе танца превращались, по замыслу постановщика, в злобных бесстыжих тварей, в упоении срывающих с ангелоподобного создания один за другим все покровы его невинности.

Надо сказать, что порок в этом действе выглядел довольно привлекательно, а добродетель, доведенная до последней грани отчаяния и обнаженности, обретала вдруг невиданную силу. Недавняя жертва теряла всякий стыд и сострадание к своим бывшим подругам и повергала их ниц к своим красивым длинным ногам.

Я вынуждена была признаться самой себе, что танец производил сильное впечатление. Поэтому я попыталась найти Александра, чтобы сообщить ему об этом.

Но Александр куда-то запропастился. Как я ни старалась напрягать зрение, в полумраке зала я не могла разглядеть лиц сидевших вокруг меня людей. Но я была почти уверена, что их взгляды были обращены в мою сторону. Я это чувствовала. И мне было очень неуютно.

Красивая музыка сменилась звенящей тишиной. Мне казалось, что я слышу стук собственного сердца.

И вдруг я поняла, чего ждут от меня все эти люди. Они ждали моего выступления.

«Неужели я вчера обещала это Александру?» — с ужасом подумала я.

Красивый брюнет в белоснежном костюме делал мне со сцены какие-то знаки, их смысла я никак не могла понять. Мужчина в белом проявлял все признаки нетерпения. Теперь я чувствовала себя уже полной дурой.

Чьи-то сильные руки буквально вытащили меня из-за стола. Я оказалась на сцене. Зазвучала знакомая музыка. Это была завораживающая мелодия, сопровождавшая «Поцелуй змеи». Как я могла забыть! Я ведь договаривалась с Александром, что заменю в его шоу Марину! Но почему он даже не репетировал со мной?

Деваться было некуда, и я начала какую-то нелепую импровизацию, на ходу придумывая замысловатые коленца. Руки и ноги плохо слушались меня. Находясь в полуобморочном состоянии, я даже не заметила, как сняла с себя практически всю одежду.

За ближним столиком я вдруг заметила Германа. Он смотрел на меня с отвращением. Мне хотелось объяснить ему происходящее,

и, не прекращая своего безумного танца, я направилась в его сторону. Музыка становилась все громче, все пронзительнее и, наконец, превратилась в какой-то душераздирающий звон… от которого я проснулась.

Я лежала в своей кровати. За окном ярко светило солнце. Громко и настырно звонил телефон. Взяв трубку, я услышала добродушное ворчание Мельникова:

— Ты куда пропала? Вчера весь вечер тебе звонил.

— Извини, Андрюша, — не своим голосом ответила я, — ты на работе? Я тебе сама перезвоню попозже.

— У тебя все в порядке? — с тревогой спросил он.

— Все хорошо, не волнуйся.

Я повесила трубку и откинулась на подушку. Холодный пот покрывал все мое тело. Сердце трепыхалось, как птичка в клетке. Усилием воли я заставила себя вылезти из-под одеяла.

— Горячий душ, чашка кофе и только потом сигарета, — сказала я себе самым строгим из моих голосов.

Душ смыл с меня остатки ночного кошмара, чашка кофе «согрела мне душу», а сигарета окончательно вернула к жизни.

Отложив толкование сна, так сказать, «на сладкое», я набрала номер телефона Мельникова.

Андрей был скрупулезен и дотошен. В своих изысканиях он расширил возрастные границы, заданные мной, и рассказывал теперь о результатах вчерашней работы. Я вынуждена была выслушать статистические данные о пропавших без вести за последние десять лет, причем как женского, так и мужского пола.

Проанализировав эти данные, он уже придумал целую теорию о возрастных группах риска, наиболее склонных к бесследному исчезновению. Потом сам же эту теорию раскритиковал, не оставив от нее камня на камне. Объяснялось все просто: такими словопрениями он мстил мне за мое вчерашнее хамство.

— А теперь слушай сюда, — наконец сменил он гнев на милость.

Я прильнула к телефонной трубке и затаила дыхание.

— Насколько я понял, тебя не интересуют всякие панки, хиппи и прочие неформальные меньшинства. Они всегда гуртом убегают в Петербург, и мы их отлавливаем в течение недели.

— Не интересуют, — подтвердила я решительно.

— Жмурки, как я понимаю, тебя тоже не волнуют.

— Не волнуют, — согласилась я, теряя терпение.

— Бомжих, алкоголичек не желаете? Могу предложить пяток.

— Не желаем, — выдавила я сквозь зубы.

— Скучный ты человек, Иванова. Никакой в тебе романтики!

— Послушай, в конце концов… — я не находила слов от ярости. — У тебя есть совесть?

Мельников добился своего. Сумел вывести меня из себя, чего ему до сих пор ни разу не удавалось.

— Что с тобой, Иванова? О какой совести ты говоришь? Разве не поняла, что я вкратце пересказал тебе тот путь, который вынужден был пройти, выполняя твое поручение. А я ведь не рассказал тебе еще и десятой доли.

Я все поняла. Это не было местью. Это была законная гордость профессионала, сумевшего перерыть кучу информационного навоза и в ее недрах обнаружить жемчужину — единственно важный для меня факт. И за это я наорала на него, как последняя дура. Мне хотелось провалиться в преисподнюю от стыда.