От хлора и фосгена до «Новичка». История советского химического оружия
Шрифт:
Материализовалась дискуссия тем, что в июне 1936 г. было принято три решения по химоружию: по самим ОВ [409], по средствам ведения химической войны [96], а также по средствам химической защиты. В частности, постановлением от 27 июня 1936 г. была намечена большая программа по созданию серии новых химических самолетов и танков [96]. А постановление от 4 июня [409] предусматривало резкое наращивание мощностей по ОВ, а также по химическим боеприпасам (только по люизиту мощность предполагалось довести к 1.1.1939 г. до 25 тыс. т/год). В общем, к армии «прислушались», и ее наполеоновские планы развертывания мобмощностей были конкретизированы по 8 типам ОВ. Было решено иметь к 1 января 1937 г. мощности по выпуску ОВ – 73,56 тыс. т/год: по иприту – 42,75 тыс. т, люизиту – 0,91 тыс. т, фосгену – 14,5 тыс. т, дифосгену – 1,9 тыс. т, синильной кислоте – 1,5 тыс. т, адамситу – 9 тыс.
Во исполнение этого постановления 10 июля 1936 г. нарком НКТП Г. К. Орджоникидзе издал приказ [411], конкретизировавший еще более серьезные, чем ранее, задания по видам ОВ и заводам. Предусматривалось создание к 1 января 1939 г. мощностей по выпуску иприта в количестве 129 тыс. т/год (в том числе 71 тыс. т – технического, 40 тыс. т – незамерзающего, 18 тыс. т – вязкого), люизита – 25 тыс. т, фосгена – 23 тыс. т, дифосгена – 10,7 тыс. т, синильной кислоты – 6 тыс. т, адамсита – 17 тыс. т, дифенилхлорарсина – 1 тыс. т, хлорацетофенона – 1 тыс. т. Особенно большой толчок в развитии должен был получить возводившийся в Дзержинске химзавод № 96, на котором к 1 января 1939 г. должны были быть возведены мощности по выпуску: иприта – 40 тыс. т/год, люизита – 8 тыс. т, фосгена – 3 тыс. т. Столь же серьезны были планы в отношении Березниковского химзавода, на котором к 1 января 1939 г. должны были быть организованы мощности: по производству иприта – 9 тыс. т/год, люизита – 8 тыс. т, фосгена – 6 тыс. т, дифосгена – 6 тыс. т.
Армия придирчиво следила за исполнением постановлений [412].
Обсуждать проблемы химической войны в связи с третьим пятилетним планом на 1938–1942 гг. вряд ли имеет смысл. Сам план этот не выполнялся в связи с началом Второй мировой войны. Да и развитие индустрии химической войны происходило, как водится, от постановления до постановления.
Среди предвоенных документов укажем постановление Комитета обороны (который к тому времени перешел из упраздненного СТО прямо в ведение правительства) при СНК СССР от 14 декабря 1938 г. [419]. Заводу № 96 в Дзержинске был запланирован ввод в действие цехов первой очереди № 3,4,5,7,10 (иприт, люизит). На заводе № 102 в Чапаевске было решено закончить в марте 1940 г. реконструкцию цеха люизита на мощность 4 тыс. т/год. На Сталиногорском химкомбинате было запланировано создание цеха снаряжения артхимснарядов и авиахимбомб со сдачей в эксплуатацию в январе 1940 г. Для ЧХЗ был установлен срок сдачи цеха синильной кислоты – май 1940 г., а для Рубежанского химкомбината – срок ввода цеха хлорацетофенона – январь.
В заключение стоит проанализировать расхождение между планами по выпуску ОВ и их реальным воплощением. В расколотом мире предвоенных лет лишь в одном были едины разведки США и Германии, а также Красная армия и руководство промышленности СССР. И те и другие докладывали своему руководству, как правило, очень завышенные (лживые) данные о возможностях СССР по выпуску химоружия. В частности, одним из вариантов советского плана 1936 г. ожидался выход к 1 января 1941 г. на мощность по производству ОВ в 240 тыс. т/год, в том числе по иприту – 145 тыс. т и по люизиту – 26 тыс. т. На самом деле СССР вступил в войну с более скромными мощностями: по иприту порядка 50–60 тыс. т год, по люизиту – 12 тыс. т. Однако и они не были использованы и не могли быть использованы в полном объеме. Чтобы представить уровень неготовности советской химической промышленности к наступательной химической войне, достаточно сделать такое сравнение. В конце Второй мировой войны химическая промышленность США была способна производить в сутки до 200 т иприта, 35 т фосгена и 50 т хлора.
Разумеется, в настоящем разделе речь шла об ОВ – сердцевине химической войны. В отношении соответствующей техники, то есть боеприпасов и устройств для боевого применения ОВ, усилия советской промышленности были столь же титаническими. Для примера просто перечислим документы высшего уровня важности – постановления правительства СССР, которые были выпущены на эту тему только в 1939 г.: № 88 от 14 апреля, № 126 от 29 мая, № 139 от 1 июня.
3.6. Цена химизации страны
Было бы несправедливо умолчать о цене описанной «индустриализации с химическим уклоном», о цене достигнутого военно-химического «триумфа».
Очевидно, для начала следует заглянуть в официальный первоисточник [714]. Так, бессмертная книга «Иосиф Виссарионович Сталин. Краткая биография» на сей счет
Люди, начитавшиеся таких книг и склонные к гордости за советскую индустриализацию предвоенных лет (им обычно и в голову не приходит поискать в стране хоть один комбайн из Саратова), часто оперируют красивыми цифрами. Например, считается, что в 1928–1941 гг. ежегодный прирост промышленного производства в Советском Союзе составлял от 9,9 до 17 %. Не будем, однако, уклоняться от правды. Такие элементы той хваленой индустриализации (создания «новой оборонной промышленности»), как абсолютно не известная нашему обществу подготовка к наступательной химической войне, были фактически ее сердцевиной. В частности, как уже говорилось, в 1932–1933 гг. в стране была создана абсолютно новая индустрия серы, мышьяка и хлора, то есть индустрия иприта, люизита и фосгена. А в 1934 г., вскоре после XVII съезда ВКП(б) (съезда расстрелянных «победителей»), констатировавшего появление «современной химической промышленности» [714], была даже выполнена проверка «ипритных сил» путем срочного изготовления (за апрель-май) партии в 1000 т иприта [397, 398]. И в последующие годы военная химизация индустрии шла в СССР по нарастающей.
Цена, не описанная в упоминавшихся трудах Сталина-Джугашвили и о Сталине [714], такова. В ходе «раскулачивания» 1929–1933 гг. было репрессировано порядка 10 млн крестьян [718]. Численность населения в Советском Союзе между всесоюзными переписями 1926-го и 1937 гг. не выросла, а сократилась на 9 млн человек (непонятливые переписчики были расстреляны в 1937 г. как враги народа). В 1932 г. страна собрала в два раза меньше зерна, чем планировала и чем собирала до коллективизации. Чтобы выполнить план по зерну, у крестьян отбирали все выращенное зерно, включая семенное. Государственные заготовки зерна увеличились с 18,5 млн т в 1932 г. до 22,6 млн т в 1933 г. Так был создан искусственный (политический) голод. В результате только от голода страна потеряла в 1932–1933 гг. от 5 до 7 млн человек. Наибольшая убыль населения была в зерновых районах – там, где осуществлялась сплошная коллективизация: в Казахстане – на 30 %, в Поволжье – на 23 %, на Северном Кавказе – на 20 %, на Украине – на 20 %. Отобранное зерно было вывезено за границу (за четыре года, в том числе в голодные 1932–1933 гг. было вывезено на экспорт 13 млн т зерна). А тем временем, как повествует все та же биографическая книга, «19 февраля 1933 г. товарищ Сталин выдвинул и обосновал лозунг: сделать колхозы большевистскими, а колхозников зажиточными» [714].
Так что не стоит заблуждаться насчет того, откуда в советской стране взялась валюта для зарубежных закупок, необходимых для обеспечения индустриализации страны. И не только оборудования для комбайнового завода, который изготавливал совсем не комбайны. В первый же год первой пятилетки военным химикам срочно понадобилось закупить на Западе партию карбонилов металлов для осуществления их опытов. И, как будет обсуждаться ниже, она была закуплена [465]. Кстати, впустую.
Итог таков. В течение 1926–1939 гг. производство продовольствия на душу населения в Советском Союзе уменьшилось примерно на 15 %, что, в свою очередь, предопределило голод времен войны и первых послевоенных лет. Так что не стали колхозники зажиточными.
Итак, многочисленные военно-химические требования Красной армии не пропали даром. В Стране Советов фактически было изменено традиционное направление развития всей добывающей и химической промышленности и под видом индустриализации была создана мощнейшая инфраструктура химического нападения, включавшая все необходимые для этого элементы. Именно тогда советская индустрия научилась изготавливать все, что угодно, – от исходного сырья для изготовления различных ОВ и средств их хранения и транспортировки до «готовой продукции» – самих ОВ и химических боеприпасов.