От красного террора к мафиозному государству: спецслужбы России в борьбе за мировое господство
Шрифт:
На другой день на конспиративной квартире КГБ в центре столицы состоялась «встреча в верхах». Начальник 1-го Главного управления КГБ [...] Крючков, его первый заместитель [Е. Ф.] Иванов, Чаковский и я. В принципе все обговорили, товарищи из внешней разведки согласились с моей постановкой вопроса: для «ЛГ» нужны особые материалы, писательского уровня, иначе чекисты [засевшие в корпунктах под видом журналистов] сразу засветятся.
Поэтому начали подбирать «своих» корреспондентов. Не удивительно, что в их числе оказался Юлиан Семенов. Сырокомский вспоминает:
Помню, как «пробил» себя в собкоры известный писатель
Юлиан Семенов был тем, кто создал новый жанр в литературе — политический детектив, прославлявший чекистов — людей с «чистыми руками, горячим сердцем и холодной головой». Улицы советских городов пустели в дни показа сериала «Семнадцать мгновений весны», а Штирлиц стал по-настоящему национальным (советским) героем. Для создания положительного образа КГБ, возглавляемого Андроповым, творчество Юлиана Семенова было чрезвычайно важно. Поэтому ему и покровительствовал Андропов266.
История вербовки самого Сырокомского тоже заслуживает внимания. Еврей по происхождению, он сумел в 1946 году (когда начиналась антисемитская кампания по борьбе с космополитизмом) поступить в МГИМО — Московский государственный институт международных отношений. Вот как описывал МГИМО сам Сырокомский в своем автобиографическом очерке «Загадка патриарха»:
МГИМО был кузницей «элитных» кадров — дипломатов и разведчиков, партийных работников и государственных чиновников. Здесь все преподавалось «по максимуму»: иностранные языки — как в известном московском Инязе; марксизм-ленинизм — на уровне Высшей партшколы при ЦК; история — как на истфаке МГУ, а право — как в юридическом институте... Но зато выпускник был подготовлен к работе на любом поприще.
МГИМО в советский период контролировалось 7-м отделом ВГУ МГБ (КГБ). Этим же подразделением обеспечивался контрразведывательный надзор за деятельностью Министерства иностранных дел (МИД). У еврея Сырокомского не было иного пути оказаться в числе студентов одного из самых престижных вузов страны, кроме как пойти на сотрудничество с органами госбезопасности, тем более, что, будучи студентом, он придумал издавать студенческий журнал, и это, с точки зрения госбезопасности, предоставляло ему возможности широкого общения со студентами и использования этих контактов в интересах советских спецслужб, при непосредственном участии которых и было получено согласие руководства МГИМО на издание студенческого журнала.
С журналом Сырокомскому помогли те, о ком он не стал рассказывать всю правду даже по прошествии многих лет. Предоставим слово Сырокомскому:
В начале апреля 1961 года меня вдруг пригласили в КГБ к какому-то важному генералу. Он был очень любезен, сказал, что давно читает мои статьи, и предложил:
— Вы опытный газетчик, уже 10 лет работаете в печати, знаете немецкий язык. В Берлине выходит наша газета на немецком языке — «Тэглихе Рундшау» [«Ежедневное обозрение»]. Поезжайте туда на несколько лет. Вы будете назначены ответственным секретарем,
Я сразу согласился. Ведь в моем институтском дипломе специальность значилась так: историк-международник по Германии.
Фамилию генерала КГБ, с ним беседовавшего, Сырокомский не указал, но мы ее знаем и сейчас назовем.
Вызов в КГБ был делом неординарным. На пропуске, который оформлялся для входа в здание для лиц, не являвшихся сотрудниками центрального аппарата КГБ, обязательно указывалась фамилия вызывавшего офицера. Более того, сотрудник КГБ должен был представиться приглашенному на беседу — назвать занимаемую им должность, звание, свою фамилию, имя и отчество. Забывчивость газетчика можно понять: генералом, вызывавшим Сырокомского, был Питовранов.
Сам он прекрасно знал Питовранова. В начале 1960-х Сырокомский проработал два года помощником первого секретаря Московского горкома КПСС Петра Демичева, а затем — Николая Егорычева. И когда после 14 лет, проведенных послом в Дании, куда он был «сослан», опальный Егорычев вернулся в Москву, Питовранов взял его к себе в ТПП на должность первого заместителя председателя президиума ТПП, которую к тому времени возглавлял. В 1988 году Егорычев при посредничестве Питовранова, генерала разведки Б. С. Иванова и первого зампреда КГБ Бобкова стал советским послом в Афганистане. Оттуда выводились советские войска, уходила целая армия, возможности по зарабатыванию денег для предприимчивых людей открывались очень большие.
Питовранов не случайно вызвал к себе тогда Сырокомского. Вопросы о назначении на должности решались не в госбезопасности. Это было прерогативой ЦК КПСС. Но продвигать в руководство печатных органов свою надежную агентуру госбезопасность могла посредством рекомендаций партийным инстанциям. Вызов Сырокомского к Питовранову был указанием на высокого уровня доверие и столь же высокую оценку его сотрудничества с органами КГБ.
И когда в января 1967 года стала издаваться первая в Советском Союзе «толстая» газета — на 16 страницах (выходить «Литературная газета» начала еще в 1929 году как орган Федерации объединений советских писателей, позже — Союза писателей СССР), и к тому же менее официальная, чем другие советские газеты, на должность заместителя главного редактора был поставлен проверенный агент КГБ Сырокомский.
Не многие руководители центральной прессы могли похвастаться постоянными и непосредственными контактами с руководством 5-го Управления. «Интервью с крупными политиками — президентами, премьер-министрами, министрами иностранных дел — были моей монополией», — писал Сырокомский. И хотя вопросы внешней политики не имели отношения к сфере деятельности 5-го Управления, агентурные сообщения о получаемой в ходе подобных интервью информации, всегда имевшие целью уловить несказанные публично нюансы, в обязательном порядке докладывались руководству госбезопасности.
Замглавреда «ЛГ» использовался и для активных мероприятий КГБ. О каких-то он рассказал в своих мемуарах:
Поздним вечером меня попросили срочно встретиться с послом ФРГ и передать ему, что подготовленная западногерманским телевидением сенсационная передача о советских дипломатах-шпионах ни в коем случае не должна появляться на экранах [...] Иначе в московской печати будут опубликованы разоблачительные материалы о поведении некоторых дипломатов ФРГ в СССР [...] Кое-кто из западных кремленологов утверждал не раз, что «Литгазета» — орган КГБ.