От Крыма до Рима(Во славу земли русской)
Шрифт:
Слушая канцлера, Чернышев невольно перебирал в памяти недавние события. Прежнего канцлера, умудренного дипломата Алексея Бестужева, неожиданно отстранили и арестовали, подозревали в сговоре с Екатериной Алексеевной против императрицы. Судили его к смертной казни, но Елизавета отправила в ссылку. Знал Чернышев, что Бестужев довольно искушен в политике, четверть века рулил внешними делами России. Правда, нечист был на руку, брал «пенсион» у всех европейских держав без стеснения.
Воронцов когда-то был приятелем Бестужева, но с началом войны стал соперником…
В Аугсбурге Чернышев неожиданно оказался в оппозиции. Ладно, Пруссия и Англия, неприятели, но и посланцы Австрии и
Прошло несколько бесплодных месяцев, и все переменилось. Накануне Нового, 1762 года поступило известие, что взят Кольберг. Эту крепость Фридрих II считал ключом к сопротивлению русским. «Это было бы для меня величайшим несчастьем, — говорил король приближенным. — Нельзя терять Кольберг!»
Брат Захар сообщил Чернышеву, что при взятии Кольберга отличились войска Петра Румянцева, которым оказали добрую поддержку моряки Кронштадтской эскадры.
Казалось, новые козыри в руках Чернышева. Но прошла неделя-другая, и в Аугсбурге вдруг повеселели пруссаки. Пришло известие о кончине императрицы Елизаветы Петровны и вступлении на русский престол Петра III, старого поклонника и приятеля короля Фридриха II.
Война сразу прекратилась, русская армия переподчинялась прусскому королю. В Аугсбурге еще долго торговались бывшие соперники, но Россия, оставаясь при своих интересах, значительно повысила свой авторитет в Европе и упрочила влияние морской державы на Балтике. Как-никак, а британские эскадры не пытались оказать поддержку Пруссии со стороны моря.
Чернышев вернулся в Петербург летом 1762 года. На престоле восседала императрица Екатерина II.
* * *
Новоявленная правительница всея Руси понимала, что ее, пока верная, гвардия, где верховодили братья Орловы, опора надежная. Не зря братья Алексей и Григорий Орловы из поручиков в одночасье стали генералами. Однако не гвардейцы сражались на поле брани за интересы страны. Гвардия хороша для дворцовых караулов и парадов.
Армейские полки по долгу службы бились на полях сражений с неприятелем насмерть, отстаивая интересы державы. Но не все генералы в армии благоволили перемене владельцев российского трона. Генерал-аншеф Петр Румянцев несколько недель не приводил войска к присяге Екатерине Алексеевне и получил отставку. Генерал Захар Чернышев в политику не вмешивался, вскоре стал вице-президентом Военной коллегии.
Давно присматривалась новая императрица к его младшему брату Ивану. Почти однолеток с ней, он выделялся среди придворных изысканностью манер, знанием многих языков, обладал незаурядными способностями в дипломатии. Слышала Екатерина II и о влечении Ивана Григорьевича к морскому делу. Но главное, оба брата Чернышевых были наставниками ее сына, цесаревича Павла, и симпатизировали ему.
Со своим восьмилетним сыном, наследником престола, мать-императрица давно находилась в неприязненных отношениях. Елизавета Петровна опекала Павла, забрав его от матери. Ходили слухи, что она завещала ему престол, а матери отводилась роль регентши. Но Екатерину Алексеевну такая позиция не устраивала. Она знала, что воспитатель сына, граф Никита Панин, внушал ему мысль о праве на российский престол. Оба Чернышевых были в приятельских отношениях с воспитателем сына. Следовало каким-то образом направить интересы сына в нужном направлении, воспользовавшись и его близостью с братьями Чернышевыми…
В день коронации Екатерины II Ивана Чернышева пожаловали в генерал-поручики, а спустя
После новогодних праздников в Адмиралтейств-коллегий читали Указ императрицы: «Ревностное и неутомленное попечение императорского величества о пользе государственной и о принадлежащей к ней, между иным, цветущем состоянии флота, ее императорское величество, желая купно, с достойным в том подражанием блаженной и бессмертной памяти деду ее императорского величества, государю-императору Петру Великому, вперить еще при нежных младенческих летах во вселюбезнейшего сына и наследника ее императорского величества цесаревича и великого князя Павла Петровича, всемилостивейше определяет его императорское величество в генерал-адмиралы…»
Члены коллегии и флагманы чесали затылки:
— Каким образом восьмилетнему генерал-адмиралу докладывать о флотских нуждах?
И посмеивались про себя: «С каких пор немецкая принцесса объявилась вдруг внучкой Великого Петра?»
Видимо, Екатерина И, как и все правители, полагала, что «ложью свет пройдешь», авось со временем подданные пообвыкнут. Для присмотра и помощи сыну выбрала Ивана Чернышева. Членом Адмиралтейств-коллегий стал генерал-поручик Иван Чернышев. С той поры и обозначилась его карьера на флоте…
Укрепившись на троне, Екатерина II начала исподволь поворачиваться к флоту, памятуя завет Петра Великого о другой руке военной мощи государства.
Осенью 1763 года Ивана Чернышева назначили в учрежденную «Морскую российских флотов комиссию для приведения оной знатной части флота к обороне государства в добрый порядок…»
Очевидно, Екатерина начала понимать суть нелегкой службы на море и сделала приписку на полях указа: «Что флотская служба знатна и хороша, то всем известно, но насупротив того столь же трудна и опасна, почему более монаршию нашу милость и попечение заслуживает». Вскоре моряки представили в Адмирал-тейств-коллегию свои соображения: «Памятовать надлежит, что сила и знатность флота не в одном великом числе кораблей, матросов и корабельных пушек состоит, но что, во-первых, главнейшее потребны к тому искусные флагманы и офицеры…»
Ознакомившись с выводами комиссии, императрица стала проникаться заботами моряков, мысленно окидывая взором моря ближние и дальние. Как раз подоспел доклад Сибирского губернатора Чичерина. Его предшественник, опытный гидрограф, ныне сенатор и генерал Федор Саймонов, знатный в прошлом моряк, не раз толковал ему о мореходах Великого океана.
На Пасху перед императрицей склонился престарелый адмирал Талызин, старший в Адмиралтейств-коллегий…
В начале мая поступил Высочайший указ коллегии, а на следующий день она заседала. Адмирал Иван Талызин, откашлявшись, приподнялся и хриплым старческим голосом объявил:
— Состоялся указ ее величества. Монотонным голосом он зачитал указ Екатерины:
сообщая «О преполезном открытии доныне неизвестных разных островов», императрица повелела «нашей Адмиралтейств-коллегий, по представлении губернатора Чичерина, исполнить, отправя немедленно туда по своему рассуждению, сколько надобно афицеров и штурманов, поруча над оными команду старшему, которого бы знание в морской науке и прилежание к оной известно было».
Вице-адмирал Нагаев тут же предложил:
— Могу рекомендовать капитан-лейтенанта Креницына, как весьма знающего в науках. Был под моим начальством при описи Балтийского моря… Вице-адмирал Спиридов сразу поддержал: