От Лукова с любовью
Шрифт:
Подожди-ка.
Ко мне вернулось чувство реальности, и я заставила себя осмыслить то, о чем она в действительности говорила и на что намекала.
Предполагалось, что мы выиграем чемпионат, до которого оставалось меньше года?
Если отбросить ее слова о том, что у Ивана ни разу не было ни одного неудачного сезона, в то время как у меня их было очень много, было похоже на то, что я должна была смириться со всем этим ради него.
Она сказала, что надеется, что раньше чем через год мы победим на чемпионате.
Черт. Большинство
А для того, о чем они просили, оставалось всего несколько месяцев – чтобы хорошо подготовиться, – прежде чем нам пришлось бы выучить и усвоить хореографию. Несколько месяцев для того, что обычно занимает год или больше.
Проклятье, это почти невозможно. Вот чего они хотели.
– Ты хочешь принять участие в чемпионате, ведь так? – задал вопрос Иван так, словно ударил меня прямо в грудь.
Я окинула его взглядом, он сидел в спортивных брюках и толстом свитере, его волосы, длинные на макушке и выгоревшие по бокам, были идеально зачесаны назад. Благодаря чертам лица, которыми он был обязан генетическому отбору в нескольких поколениях, он выглядел абсолютно так, как должен выглядеть наследник трастового фонда, которым он по сути и был, и я проглотила вставший у меня в горле комок, который, казалось, был размером с грейпфрут… да еще утыканный гвоздями.
Хотела ли я того, ради чего пожертвовала большей частью своей жизни?
Хотела ли я воспользоваться счастливой возможностью и продолжать кататься? Надеяться на будущее? Стать наконец гордостью своей семьи?
Конечно, хотела. Я так сильно этого хотела, что у меня вспотели ладони и мне пришлось спрятать их за спиной, чтобы никто из них не увидел, как я вытираю их о свои рабочие брюки. Им не нужно было знать, как сильно я нуждалась в этом.
Но твою мать.
Один год ради того, чего я желала больше всего на свете. Ради чемпионата. Ради чего моя мама стала почти банкротом, ради того, о чем всегда мечтала моя семья. Чего я всегда ждала от себя, но при этом постоянно терпела неудачу.
И теперь ради одного года я могла бы кататься в паре с придурком, который мог предоставить мне лучший шанс из тех, что когда-либо были у меня, и помочь мне добиться того, во что я уже перестала было верить.
Но…
Реальность и факты.
Не было никакой уверенности в том, что мы победим. Ничто это не предвещало, даже если бы мы что-то выиграли – все, что угодно, – я получила бы собственного партнера. Не было никаких гарантий, что все получится. Мне повезло, что за свою карьеру я нечасто получала травмы, но такое случалось, и порой эти травмы заставляли закончить сезон раньше срока.
Вдобавок я могла лишь попытаться представить
– Мы хотим, чтобы переходный период прошел легко. Минди предпочитает не распространяться о своей личной жизни. Иван тоже, – сказала она, как будто я этого не знала. У Карины не было даже аккаунта в Пикчеграме, а в Фейсбуке она была зарегистрирована под вымышленным именем.
– Мы сконцентрировались бы на спорте, – неторопливо объясняла тренер Ли, осторожно поглядывая на меня, пока я стояла, пытаясь все осмыслить, и мне это по большей части не удавалось. – С тобой, Джесмин, это будет выглядеть убедительно, так как вы с Иваном много лет тренировались в одном и том же комплексе. К тому же ты – друг семьи. В этом бизнесе тебя знают в лицо, и ты талантлива. У тебя за плечами есть опыт, позволяющий соревноваться на таком уровне, не начиная с азов, чего, с учетом ограниченного времени, мы не можем себе позволить. Мы должны работать с тем, что привнесешь ты. – Помолчав, она посмотрела на Ивана и выложила последний козырь: – Разница в возрасте между вами тоже пойдет на пользу. Я твердо уверена, что ты будешь хорошей партнершей для Ивана.
Ах.
Разница в возрасте. Мне двадцать шесть, а Ивану почти тридцать. Она намекала на то, о чем я не подумала. Было бы странно видеть этого великовозрастного болвана в паре с девочкой-подростком. Вероятно, это на самом деле навредило бы ему больше, чем помогло.
Потом еще ее замечание о том, что мы сможем работать с тем, что я могу привнести в наше партнерство, но об этом я подумала позже. Намного позже. Не тогда, когда, стоя там, в центре внимания, чувствовала себя так, будто вся моя жизнь рушится в тот самый момент, когда, как казалось, мне ее вернули.
Придется немало потрудиться. Мне никто ничего не обещал. У меня была своя жизнь за пределами этого мира, которую я не спеша строила, несмотря на то что не горела желанием это делать, жизнь, которую я все еще выстраивала и не могла пренебрегать ею.
Таковы были факты.
Но…
Мне нужно было подумать. Слово – не воробей, вылетит – не поймаешь, или как там говорят, верно? У меня уже были проблемы из-за того, что я открывала рот, прежде чем осознать, что я говорю.
Сделав глубокий вдох носом, я спросила первое, что пришло мне на ум:
– Ваши спонсоры не будут возражать против меня? – Потому что сейчас тренер с Иваном могли попытаться и наобещать мне чего угодно, но, если спонсоры скажут «нет», все будет напрасно. Дело было не в том, что спонсоров, которые время от времени появлялись на протяжении всей моей карьеры, можно было сосчитать на пальцах одной руки. И не в том, что все платья для меня по-прежнему шила сестра Я по-прежнему бесплатно получала коньки, но я знала, как обстоят дела у победителей, фигуристов, которых обожает публика. Дело было не в том, что Иван нуждался в финансовой помощи, но это все равно было реальностью и необходимостью.