От магов древности до иллюзионистов наших дней
Шрифт:
На сценах крупнейших мюзик-холлов Западной Европы и Америки выступает «гангстер-иллюзионист» Ален Ноэль (Ален Морали). Декорация изображает бар. Прикрывая лицо шляпой, надвинутой на глаза, и поднятым воротником пиджака, гангстер врывается с револьвером. Хватает со стойки бутылки, и они исчезают у него в руках. Затем манипулирует долларами, которые появляются, как только он протягивает руки к кассе, и, конечно, тут же исчезают. На подобных приемах построено все выступление Ноэля.
Сродни этому номеру представление очень знаменитых гастролеров, австрийских иллюзионистов, которые называют себя «2 Сильвестер, карманные воры». Сперва они на сцене с исключительной ловкостью и проворством воруют друг у друга различные
Уже в конце прошлого века иллюзионное искусство перестало быть делом немногих талантливых изобретателей-одиночек, обладавших неповторимыми индивидуальностями.
Для многих сотен фокусников оно стало простым ремеслом, приносившим хороший заработок. Фокусники-ремесленники не давали себе труда изобретать что-либо. Они заимствовали трюки у знаменитых артистов и механически повторяли, нередко присваивая заодно и имена мастеров.
То, что было творчеством, превратилось в массовое производство стандартизированного товара. Возникла целая промышленность, производящая аппаратуру и реквизит для фокусников. Заниматься этим производством и торговать его продукцией оказалось выгоднее, чем показывать фокусы. И многие иллюзионисты покидают эстраду, переключаясь на торгово-промышленную деятельность. Таковы братья Мартинка в США, Либгольц в Германии, Вильям С. Норрис (1823–1904) в Англии и многие другие. Начав с кустарных мастерских, они постепенно создали крупные фирмы, в которых изобретали новые трюки, конструировали аппаратуру, налаживали ее массовое производство, обучали артистов-клиентов пользованию аппаратурой и ставили им номера.
Чтобы увеличить свою клиентуру, владельцы фирм издавали книги и специальные журналы с описанием наиболее эффектных трюков, которые можно было исполнять, приобретя у этих фирм соответствующие аппараты. Такого рода деятельность промышленников много значила для дальнейшего развития иллюзионного искусства и его историографии.
Немецкий иллюзионист Карл Вильман (1849–1934), оставив эстраду, основал в Гамбурге крупную фирму, просуществовавшую до начала второй мировой воины. Он издавал с 1895 до 1904 года журнал «Ди цаубервельт» и написал ряд книг.
Отличный манипулятор Ф. Хорстер, выступавший под псевдонимом «Конради» (1870–1944), стал крупнейшим в Германии предпринимателем и владельцем известного берлинского магазина иллюзионной аппаратуры. Конради-Хорстер не только автор нескольких книг, он основатель немецкого магического союза «Майя», созданного для защиты экономических интересов иллюзионистов-профессионалов. Он учредил «Академию магических наук», где был первым «профессором».
Академия занималась повышением исполнительской квалификации, постановкой номеров и разработкой трюков. После смерти Хорстера фирма просуществовала до 1959 года.
В Англии торговцем аппаратурой стал иллюзионист Эллис Стэнион (1870–1951). Он составил в 1899 году большую библиографию иллюзионного искусства и выпустил книгу «Уроки иллюзионного искусства», с 1900 года издавал в течение двадцати лет журнал «Мэджик».
Перси Аббот, уроженец Австралии, в прошлом профессиональный иллюзионист в США, основал одну из крупнейших фирм по производству и продаже иллюзионной аппаратуры. Более четверти века Аббот ежегодно устраивал на свои средства съезды-соревнования американских иллюзионистов.
Голландский иллюзионист К. Цикман открыл в 1943 году в Амстердаме иллюзионную студию «Дом Мефистофеля». Кроме торговли аппаратурой студия занимается составлением и режиссурой программ иллюзионистов и издает два журнала: «Де магие» на голландском языке и «Дер магиер» на немецком. Теперь «Дом Мефистофеля»
В настоящее время большой известностью пользуются также фирмы «Нельсон энтерпрайз» (Колумбус, США), Серве-Перуа и К° (Англия), Штуллера-Боско (ФРГ), Майетт (Франция), Расмуссена (Дания), «Цауберклингль» (Австрия) и другие.
Несмотря на огромный ассортимент трюков, которым располагают фирмы, индустриализация иллюзионной техники привела к тому, что репертуар подавляющего большинства иллюзионистов в капиталистических странах сделался стандартным. К продаваемой аппаратуре прилагается подробнейшая инструкция, где указывается, как преподнести трюк, дается сопроводительный текст. Исполнителю остается только механически следовать указаниям. Экспортируя аппаратуру, журналы, организуя съезды и постановочные студии, крупные промышленники навязывают артистам свои вкусы, а следовательно, и свои идеи. При таких условиях о подлинном творчестве не может быть и речи.
Комментарий Олега Степанова.
Увы, неразгаданные фокусы Гудини существуют только в умах журналистов.
Рекорд быстроты «освобождений», даже во временя Гудини равнялся долям секунды. Фокусы — не спорт. Здесь часто «бьют рекорды», потом ждут, когда об этом забудут, и «снова бьют».
Вчера и сегодня
Чтобы выделиться среди множества посредственных исполнителей, показывающих стандартные, фабричные трюки, и обеспечить сборы в крупнейших эстрадных театрах, посещаемых наиболее состоятельными зрителями, в конце прошлого века приходилось прибегать к чрезвычайным средствам. Иллюзионисты старались обратить на себя внимание не только новыми трюковыми изобретениями, но и пышными обстановочными представлениями.
Немецкий артист Зигмунд Нейбергер (1872–1911), именовавший себя на афишах «великим Лафайетом», был вначале художником-декоратором, а затем стал иллюзионистом и сумел создать невиданное до тех пор эффектное зрелище. В течение вечера он двенадцать раз превращался то в одного, то в другого из своих помощников. В представлении участвовали не только многочисленные ассистенты, но и животные — собаки, кошки, лошади, даже львы. У Лафайета был и свой довольно большой симфонический оркестр. Принимая вид известных композиторов, иллюзионист дирижировал отрывками из их произведений. Этот номер, впоследствии заигранный подражателями, вначале очень импонировал интеллигентной публике. На нее же была рассчитана и другая иллюзия.
На авансцену выходил негр, один из помощников иллюзиониста. На глазах у зрителей Лафайет гримировал его лицо, шею и руки, превращая черного человека в белого. Надевал на него синий сюртук, усыпанный звездами, серый цилиндр с красно-белой лентой и в заключение приклеивал к его подбородку клинообразную седоватую бородку. Негр, превратившийся таким образом в дядю Сэма, подходил к рампе, снимал цилиндр и бородку и оказывался… самим Лафайетом.
Зрители оценивали в этом номере не только эффектность превращения. То была пора необыкновенной популярности романа Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома». Европейская публика симпатизировала притесняемым американским неграм. И когда неожиданно получалось, что аллегорическая фигура американского дядюшки Сэма олицетворяет не только белое, но и черное население Соединенных Штатов и что превращение негра в белого происходит с такой сказочной легкостью, — зрители горячо приветствовали иллюзиониста не только как автора и исполнителя остроумного трюка, но и как единомышленника. Нам неизвестно, сознательно ли вкладывал Лафайет такое содержание в свой номер, но современники воспринимали иллюзию именно таким образом.