От мира сего

Крелин Юлий Зусманович

— Эх, Сергей! Сколько тебя учить надо?! В клинике благодарить за работу, за которую платят деньги, могу только я. Подумаешь, маршал какой нашелся — это он солдатам и офицерам благодарность выносит. Я — директор клиники, я — могу. А ты — не должен.

— Должен же я, как старший дежурный, отметить их. По существу, они спасли больного. Операцию-то каждый бы сделал.

— Значит, надо было договориться со мной перед конференцией, доложил бы сам факт, а я бы уже от себя, я бы вынес им благодарность, я обратился бы к администрации, чтобы они благодарность

оформили приказом. А то подумай сам, — ты просто старший дежурный — и благодарность! В результате и им теперь благодарности в приказе не будет.

— Да я просто от себя. Черт его знает, может, вы и правы. Только говорить спасибо — так приятно. Благодарящий ведь тоже лучше становится. А?

— Вот я и стану лучше.

Начальник хлопнул Сергея по плечу и пропустил вперед Люсю. Они вступили на тропинку в снегу, где идти можно только по одному. Люся шла и молчала. Она думала совсем о другом. Она думала, почему, когда он зовет ее обедать в ресторан, всегда берет кого-нибудь еще, третьим. И сегодня опять. У них есть около трех часов до начала хирургического общества, и он позвал ее обедать и Сергея. «Он, наверное, боится, что кто-нибудь увидит нас вдвоем. И наверное, он прав — разговоры пойдут на работе и дома. А так все правильно». Люся его поняла, но все равно ей было жалко, что они будут не одни, и порадовалась, что третьим будет Сергей, а не кто-нибудь еще.

По узенькой тропинке впереди шла Люся, за ней Начальник и, наконец, Сергей.

— Где пообедаем, ребята?

— Поближе к конечной цели, по-моему, — сказала Люся.

— Значит, там же?

— Да, — присоединился Сергей.

— Поедем на такси?

— Время есть, поедем на метро — прямо без пересадок. — Люся вроде бы взяла инициативу.

— Давай так, — Начальник отдал ей инициативу. — А ты спать не хочешь, Сереж? Поедешь?

— Вообще-то устал, но не насмерть.

— Ну ладно, пообедаем вместе, а там решишь, — опять инициатива у Люси.

— Правильно, — Начальник принял подачу.

— Предложение дамы — почти закон, — улыбнулся Сергей, — подтверждение Начальника — уже закон.

— Смотри-ка, скоро ты совсем умным станешь.

Они вошли в метро, прошли на эскалатор. Вперед Начальник пропустил Люсю, потом сам ее обошел и встал ниже, повернувшись к ней лицом. Сергей встал рядом с Люсей.

«Интересно, — подумала Люся, — Сергей понимает, зачем шеф его тащит с нами? Сережка умница, он если и поймет — у него не узнаешь», — и вслух сказала:

— Сергей, сойди с левой стороны — тут же идут.

— Тогда он будет слишком далеко от меня, а это ему вредно, — усмехнулся Начальник. — А люди постоят, должны нутром почувствовать, что очень важно Сергею стоять здесь. — Теперь он громко захохотал.

Сергей все же встал позади Люси.

— Простите, патрон, что закон нарушил, но Люся, пожалуй, права.

Начальник. Ты ж видишь, стоят, молчат, посторониться не просят.

Люся. Может, стесняются.

Начальник. Раз стесняются, значит, предлагают решать за них.

Сергей. А

вот этого я не хочу. Пусть идут, пусть сами за себя решают. Смотрите, целая лестница стояла из-за меня одного, а теперь вся лестница идет из-за меня одного. Тоже приятно.

Сейчас они уже засмеялись все вместе.

И в ресторане разговор начала Люся:

— Сергей, тяжело пришлось оперировать? В шоке был?

— Мало сказать! Мы сразу начали. Половина бригады из шока выводила — остальные оперируют. Пока мы готовились к операции, давление неплохо удалось поднять.

Люся. Хорошо, что все анестезиологи еще на месте были.

Начальник. Ну, должен сказать, что с их главным наркозным тоже ни встань ни ляг.

Сергей. Это уж точно. Случай ужасный. Парню семнадцать лет. Пока без давления был — молчал; а давление подняли — он как в кино: жить хочу, жить хочу. Представляете ощущение. А наш глава департамента наркоза с таким серьезным рылом говорит: «Прошу минуточку помолчать, и вам, по возможности, постараются удовлетворить просьбу». И, как всегда, непонятно: то ли он уже окончательно сбрендил, то ли он парня подбадривает. Наркоз-то дал отлично.

Начальник. Жаль, что не удалось пришить легкое — удалять пришлось. Но ты молодец — ты сделал, что мог.

Люся обрадовалась, что шеф похвалил Сергея, — обрадовалась за шефа. Одновременно Люся поймала себя на том, что в мыслях она его называет шефом, а не Начальником, как все врачи в клинике.

Сергей. Хорошо, что только бронх оборвался, а то, помню, на дежурстве как-то, так и артерия оборвалась. Ничего не успели — умер.

Начальник. Да, я помню этот случай. Тогда я тебя ругал — надо успевать. Пожалуй, красное сухое к мясу лучше, правда?

Люся. Конечно. А я не помню, когда у нас еще был отрыв легкого.

Сергей. Это еще до твоего появления в нашей юдоли скорби, болезней и радостей выздоровления. Грузовики столкнулись — шофера рулем придавило. Будем здоровы.

Начальник. За твоего больного.

Люся. А крику тогда на операции, наверное, было?!

Это она, пожалуй, как провокатор сказала.

Сергей. Нет, так быстро все произошло, что я не успел вскрикнуть, не только крикнуть.

Начальник. Ничего. Я восполнил. Он у меня получил свое, и по громкости, и по тональности. (Все засмеялись.) Собственно, я понимал, что Сергей не виноват, но врачей, клинику необходимо было подстегнуть. Ну, хватит о медицине, о работе, отдохнуть надо. Сергей все ж, наверное, обалдел за ночь. Поспал хоть немного?

Сергей. Он стабилизировался так к часам четырем — до шести вздремнул.

Л ю с я. Кофе двойной?

Начальник. Конечно.

Люся. А ты, Сереж? Или спать пойдешь?

Начальник. Ничего. Сходит на общество.

Сергей. Ах, так — слово начальства закон! Тогда кофе с коньяком, только, чур, плачу я.

Начальник. Но, но! Забыл, с кем обедаешь? Платит Начальник, ребята. Ох и распустился же ты! А коньяк, черт с тобой, будет.

Сергей. Нет, это не дело — тогда я вымогатель.