От наукоучения - к логике культуры (Два философских введения в двадцать первый век)
Шрифт:
74 Цит. по кн.: Пути в незнаемое. Писатели рассказывают о науке. М., 1973. Сб. 10. С. 385.
75 Цит. по сб.: У истоков классической науки. М., 1968. С. 299, 301 302.
76 По характеру этой работы здесь нет места для анализа гигантской Галилеяны. Тем более что я хочу воссоздать не биографию Галилея, но "биографию" "теоретика-классика", изобретенного Галилеем.
Для решения такой задачи несущественны источники тех или других мыслей Галилея, "цитатность" или "уникальность" тех или других его физических утверждений. Для меня существен закон контекста, логическая цельность "Диалога...", цельность, реализуемая
Укажу только, что в решении этой задачи мне больше всего помогла старая великолепная книга Л.Ольшки "История научной литературы на новых языках", т. 2 и 3 (М.
– Л., 1933).
Для реконструкции движения галилеевской мысли оказались также существенны работы: Любимов Н.А. История физики. Опыт изучения логики открытий в их истории. Спб., 1896. Ч. 3; Умов Н.А. Эволюция физических наук и ее идейное значение. Одесса, 1913; Крылов А.Н. Галилей как основатель механики. Собрание трудов. М.
– Л., 1951. Т. 1. Ч. 2; Васильев С.Ф. Из истории научных мировоззрений. М., 1935; Эйнштейн А. О Галилее и его "Диалоге". Собрание научных трудов. М., 1967. Т. 4; Эйнштейн А., Инфельд Л. Эволюция физики. М., 1956; Kassirer E. Wahrheitsbegriff und Wahrheitsproblem bei Galilei. Coteborg, 1937; Koyre A. Galileo and Plato. 1943; Walter E.I. Warum gab es im Altertum keine Dynamik. Archives Internationales d`histoire des sciences. 1948. V. 27; Кузнецов Б.Г. Галилей. М., 1964; Штекли А.Э. Галилей. М., 1973.
Хочу выразить искреннюю признательность А.Э. Штекли за долгие беседы о жизни Галилея, о пафосе его творчества. Такое устное введение в эпоху иногда полезнее, чем книги.
77 "Галилеевы диалоги - это единственно возможная для его духа адекватная форма провозглашения его идей" (Ольшки Л. История научной литературы на новых языках. М.
– Л., 1933. Т. 3. С. 227). "...Благодаря всем приемам диалогического изложения у читателя создается постоянное напряжение; кажется, будто идет погоня за научным познанием, как за прекрасной Анджеликой в поэме Ариосто, но, конечно, не в такой дикой, неистовой форме, в какой у Джордано Бруно Актеон гонится за целомудренной Дианой и ее сворой" (Там же. С. 229).
78 Кстати, мне кажутся очень странными споры последнего времени о "роковом" (для развития классической науки) "примиренчестве" и "прагматизме" Галилея. Галилей непримирим и предельно героичен в отстаивании своей идеи. И идея эта - убежденность, что, если под черепную коробку читателя вбросить ежа критической мысли, он, читатель, сам доберется до истины. Лишь бы не подменять в его сознании одну "догму" другой, даже коперникианской, даже если эта догма - истина...
79 См.: Библер В.С. Понимание Л.С.Выготским внутренней речи и логика диалога (( Методологические проблемы психологии личности. М., 1981.
80 См.: Галилей Г. Избр. труды. В 2 т. М., 1964. Т. 1. С. 180, 228. Далее все цитаты даются по этому изданию, а страницы указываются прямо в тексте, в скобках.
81 Способы и формы этой исторической заданности - предмет специального исследования. Здесь я начерно намечу предысторию только одного из участников "Диалога..." - Симпличио, хотя такую работу необходимо было бы осуществить также в отношении Сагредо и Сальвиати.
82 Вот один из примеров: "САЛЬВИАТИ. Причина, в силу которой вы считаете Землю неспособной освещать, совершенно не та, синьор Симпличио (не та, на которую Симпличио ссылается.
– В.Б.)... Но хорошо
СИМПЛИЧИО. Хорошо или плохо я рассуждаю, это, может быть, вы знаете лучше меня; но... я никогда не поверю, чтобы вы могли лучше меня проникнуть в суть моих рассуждений...
САЛЬВИАТИ (после проникновения "в суть... рассуждений Симпличио". В.Б.). ...Это ... и является причиной, заставляющей вас думать, что Земля не сияет, как Луна..." И наконец, после раскрытия истины: "Теперь, синьор Симпличио, вы можете понять... что вы действительно сами уже знали то, что Земля блестит не меньше Луны... Вы знали все, не сознавая, что знаете это" (С. 186 - 188) (курсив мой.
– В.Б.).
83 "Галилей... сделал из собеседников своих диалогов символы определенных установок человеческого духа, развившихся и изменившихся не столь быстро, как представляемые ими теории" (Ольшки Л. История научной литературы на новых языках. Т. 3. С. 231).
84 Бруно Дж. Диалоги. М., 1949. С. 191.
85 Читатель вскоре поймет смысл объединения разума и интуиции в образе Сальвиати. Вообще, повторяю, надо иметь в виду, что в исходных персонажах "Диалога..." логические "установки" еще смещены, спутаны и далеко не совпадают с будущими внутренними "Я" развитого интеллекта Нового времени.
86 Такая большая цитата необходима, чтобы читатель мог, возвращаясь к этому тексту, сам проконтролировать мои последующие, достаточно рискованные выводы.
87 Ср.: Бруно Д. О героическом энтузиазме.
88 Обстоятельство крайне важное, потому что послегалилеевское "уточнение" принципа инерции (с исключением окружности) не усилило, но ослабило всеобщее логическое значение галилеевских размышлений; на основе такого уточнения стало возможным хорошо считать, но новое коренное превращенне логики исходит именно из галилеевского всеобщего принципа.
89 Вспомним еще раз Николая Кузанского. Как будто у него были уже все парадоксальные галилеевские "образы". Но не было основного - идей движения в этих "образах". Была точка, равная миру, была окружность (бесконечная), тождественная прямой линии, но все это не перевоплощалось в парадоксы особой (всеобще-особенной) формы движения, то есть парадоксы новой логики.
90 Непосредственно в "Диалоге..." участвуют три (а не четыре) собеседника; интуиция и разум объединены в мышлении Сальвиати. Смысл такой рассогласованности числа участников "Диалога..." и числа участников изобретенного Галилеем "невидимого мысленного колледжа" будет разъяснен чуть позже. Мы увидим, что "Я" разумное занимает в этом колледже совсем особое "место", точнее, места-то оно не занимает совсем.
91 Понятие "изобретение" здесь, конечно, не следует понимать слишком буквально, в том смысле, в каком говорят об изобретении паровоза или изобретении радио. Галилей конечно же изобретает "коллектив-личность" исследователя в той же мере, в какой он открывает этот "коллектив", заданный исторически; Галилей сам становится таким коллективом, новым типом теоретика. Я взял нарочно наиболее жесткое понятие, чтобы годчеркнуть целенаправленность процесса открытия, его направленность на создание нового. Я чуть перегнул палку, чтобы стало ясно: в этот период теоретиком можно стать, лишь обретя его из себя, из развития своей личности, "изобретя" его. И в этом смысле нового теоретика изобретают Галилей и Декарт, Лейбниц и Спиноза, Гюйгенс и Ньютон.