От ненависти до любви
Шрифт:
И тут он заметил Кари. Поперхнувшись ругательством, Пинки оттолкнул спутников в сторону и ринулся к ней.
– Слава тебе господи, вернулась! А то я тут без тебя, наверное, скоро с ума сойду. – Пинки крепко обнял ее, а потом гневно обернулся к другим. – А вам что, делать нечего? – заорал он. – А ну за работу, бездельники, живо!
Не обращая внимания на вопли начальника, Салли Дженкинс сочувственно положила руку на плечо Кари.
– Уже вернулась? Так скоро?
Выражая сочувствие, девушка с вьющимися рыжими волосами широко распахнула глаза, изобразив саму невинность. Однако ее невинный вид не мог ввести Кари в заблуждение. Как-то раз один знакомый кинорежиссер
– Завидую твоей стойкости, – мурлыкнула Салли, ужом выскользнув из главной редакции.
– Пустышка, – пробормотал Пинки, закуривая новую сигарету. – Облажалась вчера со вступлением. Не разобрала что к чему, да тут еще режиссер, как на грех, пустил пленку раньше времени. Ну и пошло-поехало…
– Я смотрела вчеращний выпуск, – сказала Кари.
– Значит, видела, что это было за позорище. О господи, ты даже не представляешь, до чего я рад, что ты вернулась! Еще один такой номер с ее участием, и… Нет, конечно, бюст у нее – высший класс, тут и я перед ней снимаю шляпу. Да боюсь только, он полностью заменяет ей оба полушария головного мозга, потому что в башке у нее пусто, как в космосе.
Кари рассмеялась. На душе у нее теперь действительно стало гораздо легче. Пинки придирчиво посмотрел на нее.
– Не могу сказать, что ты в блестящей форме, но знаю, что бывает и хуже.
– Спасибо за комплимент.
– Переехала?
Она кивнула:
– В кондоминиум [5] рядом с водохранилищем. Дом не очень большой, зато начинен всевозможными новейшими удобствами. Плавательный бассейн и теннисный корт – бесплатно. Плюс круглосуточная охрана.
– Что ж, берлога и в самом деле с удобствами. Уж не собираешься ли ты впасть в зимнюю спячку?
5
Жилищный комплекс.
– Какая там спячка, когда каждый вечер тысячи людей ждут моего появления на телеэкране!
Однако этот ответ не удовлетворил Пинки.
– Я тебе спать не позволю, так что даже думать об этом забудь, – предупреждающе помахал он коротким указательным пальцем перед ее носом. – Томас умер, но ты-то, черт возьми, жива! И я в случае чего всегда напомню тебе об этом. А пока, – заключил он, сунув сигарету в рот и хлопнув в ладоши, – проповедь закончена. Так что, милая моя, соберись-ка и изготовь для сегодняшнего выпуска что-нибудь удобоваримое. А не то посажу на твое место Пустышку на веки вечные.
Кари вернулась за свой рабочий стол. Теперь у нее не оставалось ни малейшего сомнения: она правильно поступила, вновь окунувшись в атмосферу телестанции. Именно это было сейчас ей нужно – грубоватые словечки Пинки, работа наперегонки со временем, вечное стремление успеть к последнему сроку, редакционная толкотня и суматоха.
Жаль только, нельзя забрать все это домой,
Глава 2
Она вышла на тротуар и подставила лицо ласковым солнечным лучам. На ее ресницах дрожали слезы, но то были слезы радости, от которых на душе становилось светло и легко. В разгар рабочего дня озабоченные пешеходы спешили мимо, едва не натыкаясь на нее. Но ей не было до них никакого дела. Обхватив себя руками, она самозабвенно рассмеялась. Кому-то могло показаться, что эта женщина, счастливо смеющаяся посреди улицы, сошла с ума. Однако причина смеха была совсем иной.
Она была беременна.
Эти два месяца, прошедшие со дня смерти Томаса, Кари не жила, а существовала, лишь притворяясь, что живет: спала, ела, двигалась, ходила на работу, но сердце ее оставалось мертвым. И так день за днем, словно в летаргическом сне. Вскоре самочувствие ее заметно ухудшилось, однако она не придала этому особого значения. Учитывая угнетенное состояние духа, это, казалось, было вполне естественным. Однако болезненное состояние усиливалось, и по настоянию Пинки она в конце концов решилась показаться врачу. Каких-нибудь несколько минут назад ей сообщили, что такой хвори радоваться надо.
– Думаю, вы сейчас где-то на десятой неделе, – глубокомысленно изрек доктор. Душа ее пела от счастья, а врач обеспокоенно хмурился. – Вы на грани истощения – эмоционального и физического. Чрезмерно худы. Ешьте. Пейте молочные коктейли. Наберите вес. Считайте это приказом: к следующему приему – непременно поправиться. У вас ярко выраженная анемия, так что прописываю вам железосодержащие препараты. Но главное – побольше отдыхайте. Как можно больше.
Кари выслушала рекомендации врача, внемля ему, как язычник оракулу. Взгляд его наконец подобрел.
– Учитывая сложившиеся обстоятельства, остается надеяться, что новость о том, что у вас будет ребенок, не стала для вас ударом.
– Ударом? Для меня? Да что вы, доктор, я никогда еще не была так счастлива!
Облегченно вздохнув, он улыбнулся и продолжил свой нескончаемый перечень полезных советов.
Теперь, стоя у дверей приемной доктора, располагавшейся в самом центре города, она могла вволю насладиться свалившимся на нее счастьем. Ее охватила подлинная эйфория, казалось, душа ее купается в прохладных струях кристальной чистоты. У нее под сердцем был ребенок Томаса! В ее чреве теплилась новая жизнь, его крохотная частичка.
Быстро добежав до парковки, Кари вскочила в свой небольшой автомобильчик и направилась на телестанцию.
Пинки, оторвавшись от утренней газеты, поднял глаза, когда она подошла к его столу.
– Ну? – хмуро поинтересовался он.
Кари замялась. Сказать ему? Или приберечь пока этот драгоценный секрет, оставить для себя? Может, имеет смысл некоторое время понаслаждаться своим счастьем в одиночку? К тому же еще неизвестно, как Пинки воспримет эту весть. И как вообще отнесется к ее беременности руководство телекомпании? Тем более что речь идет не о ком-нибудь, а о телеведущей.
– Доктор прописал тонизирующее, – сообщила она, потупив глаза, чтобы он не заметил в них радостного блеска.
– А-а, джин с тоником… Что ж, не дурак твой доктор. Эта штука и в самом деле неплохо помогает. Для тебя – в самый раз, я и сам так думаю.
– Какой еще джин? Ты что, окончательно спятил? – засмеялась она. – Мне нужны витамины, железо и прочее в том же роде. И все тогда у меня будет в порядке. Просто замечательно будет! Ты сейчас свободен? Пойдем пообедаем вместе.
– Я уже заказал себе гамбургер.