От ненависти до любви

Картленд Барбара

— Лично я, — заметил сэр Кристофер, — предпочел бы остаться и поговорить с вами, мисс Линдсей.

— Я не уверена, могу ли я остаться или должна уйти.

— Что вы хотите сказать?

— Я была приглашена лишь для того, чтобы за столом не оказалось тринадцать человек, но мне не сказали, как я должна вести себя теперь, когда в моем присутствии нет больше необходимости.

— По-моему, ваше присутствие совершенно необходимо, и я вас не отпущу. Давайте присядем, и вы расскажете мне еще что-нибудь о ваших путешествиях.

— Вы

бывали когда-нибудь в Африке? — спросила девушка.

— Несколько раз. Мы охотились на крупную дичь, но я не бывал в тех местах, где бывали вы. Расскажите мне, что думал ваш отец о горах Риф.

Атейле хотелось так много рассказать ему, что, когда гости вернулись, ей показалось, что не прошло и пяти минут с того времени, как они ушли.

Маркиз Донкастер сказал:

— Я думаю, нам пора ехать, Вейлор. Его королевскому высочеству надо быть в Лондоне завтра, а у нас, как знаете, рано утром начинаются весенние скачки.

Мужчины пожали друг другу руки, Атейла присела в глубоком реверансе перед принцем.

— Вы очень хорошенькая, моя дорогая, и если когда-нибудь вы приедете в Лондон, это будет сенсация! Так что добро пожаловать в Марлборо.

— Благодарю вас, сэр! — сказала Атейла. Когда принц направился к выходу, девушка подумала, что это никогда не произойдет, но она знала, что ее мать обрадовало бы приглашение принца.

Увидев, что граф провожает принца до парадной двери, Атейла решила, что ей пора удалиться.

— Я иду спать, — сказала она сэру Кристоферу. — Пожалуйста, не забудьте о вашем обещании.

— Я никогда не нарушаю их. И я буду с нетерпением ждать ваших рассказов. Кроме того, мы с вами все-таки связаны родственными узами, хоть и отдаленными.

— Для меня это очень много значит, — улыбнулась Атейла. — Я ведь понятия не имею, где еще в Англии я могла бы найти своих родственников.

Она простилась с маркизом и маркизой Уик и вышла из комнаты.

Девушка не стала подниматься по главной лестнице, опасаясь встречи с графом. Она прошла к темной лестнице, которой пользовались слуги, и быстро взбежала наверх. Войдя в спальню, Атейла подумала, что этот вечер был самым необыкновенным в ее жизни. В восторге она закружилась по комнате, шелестя своими юбками и напевая:

— Это было мило, мило, мило! Благодарю тебя, Боже, за все, что произошло сегодня!

Глава 6

Атейла уже почти засыпала, когда услышала, как скрипнула дверь. Она открыла глаза и приподнялась на кровати.

— Извините за беспокойство, мисс! — услышала она голос Дженни.

Горничная вошла в комнату со свечой в руке. Было видно, что она одевалась наспех. Ее белый чепчик сполз набок.

— Что случилось? — спросила Атейла.

— Я зашла спросить, мисс, не могу ли я попросить у вас бинты.

— Что такое? Кто-нибудь ранен? — Первая мысль Атейлы

была о Фелисити.

— Маркиза, мисс. Она порезала руку, а я видела у вас бинты и подумала, что быстрее будет зайти к вам, чем будить миссис Брайерклифф.

— Да, конечно, — кивнула Атейла.

— Тогда я возьму их, мисс. Они, по-моему, в верхнем ящике комода.

— Чем маркиза порезала руку?

— Стаканом, мисс, и кровь идет очень сильно.

— Не забудьте получше промыть рану, прежде чем бинтовать, — начала было Атейла, потом, помолчав секунду, добавила:

— Лучше я пойду с вами.

Во время путешествий ей не раз приходилось делать перевязки, и она была уверена, что справится с этим гораздо лучше, чем Дженни.

Горничная облегченно вздохнула:

— Я была бы очень благодарна вам, мисс, но мне стыдно беспокоить вас.

— Не волнуйтесь, — успокоила ее Атейла. Она выбралась из-под одеяла и накинула поверх прозрачной ночной сорочки легкий свободный халат, отделанный кружевом. При этом у нее мелькнула мысль, что к зиме потребуется что-нибудь потеплее, но сейчас об этом было рано волноваться. Даже не посмотревшись в зеркало, она последовала за Дженни.

— Быстрее всего, — сказала горничная, — пройти через верхний этаж, а потом спуститься по другой лестнице.

— Я пойду за вами, — ответила Атейла. Дженни поспешила вперед, пламя свечи у нее в руке вздрогнуло и заметалось. Они прошли по коридору в верхнем этаже, где находились комнаты слуг, и оказались возле узкой лестницы. Спустившись по ней, они попали в более широкий коридор, устланный коврами. Атейла подумала, что где-то в конце него размещаются апартаменты графа.

В этом коридоре по стенам были развешаны газовые лампы, от которых исходил неяркий свет. Наконец Дженни остановилась у одной из дверей, постучалась и вошла внутрь.

Маркиза была в комнате одна, и Атейла решила, что маркиз занимает соседнюю комнату.

Маркиза сидела на кровати. Рука у нее была завязана полотенцем, которое почти промокло от крови.

— Я привела мисс Линдсей, миледи, — сказала Дженни. — Я уверена, она сможет перевязать вам руку лучше, чем я.

— Очень мило с вашей стороны, мисс Линдсей. Понимаете, моя горничная приняла снотворное и разбудить ее невозможно.

— У меня большой опыт, — сказала Атейла. — А как вы порезали руку?

Маркиза объяснила, что хотела взять стакан с водой, но в темноте столкнула подсвечник, он упал на стакан, стакан разбился, и осколками поранило ей руку.

Атейла сняла полотенце. Порезы были на нескольких пальцах и у основания большого. Кровь из них шла довольно сильно.

Атейла послала Дженни за водой, промыла раненую руку, наложила корпию и слой ваты, чтобы приостановить кровотечение, потом аккуратно перевязала.

— Вы справились не хуже профессионала, мисс Линдсей! — воскликнула маркиза, когда девушка закончила перевязку.