От ненависти до любви
Шрифт:
– Да, я вас понимаю, – кивнул он. – Но позвольте закурить, а то мне не по себе.
Он встал и открыл форточку, затем вернулся к столу, долго, невыносимо долго копался, пока не достал трубку и пакетик с табаком. Потом столь же медленно возился с трубкой, засыпая в нее табак, крошки которого усеяли зеленое сукно. И Петр Аркадьевич небрежно смахнул их на пол. Я терпеливо ждала.
– А чем Вероника Андреевна занималась в Марьясове? – наконец подал голос Петр Аркадьевич. – Это ж где-то очень далеко от города?
– Преподавала в начальных классах.
– Боже, – покачал он головой. – Блестящий ученый, и вдруг начальная
– Да? – только и нашлась сказать я. – Впервые слышу.
– Странно, – удивился Петр Аркадьевич, – никогда бы не подумал, что Вероника и это засекретит.
– О дедушке она тоже не рассказывала. Знаете, я думала… что она без мужа маму родила… Такое бывает! Я как-то стыдилась задавать подобные вопросы.
– Они расстались, – неожиданно сухо произнес Петр Аркадьевич. – Анечке, вашей маме, было лет восемь-десять. Знаете, пагубные страсти могут погубить даже гения.
– Он жив еще?
– Понятия не имею, – скривился Петр Аркадьевич. – Ваш дед уехал в Новосибирск, в Академгородок. Вероника о нем не говорила, а я не спрашивал. Юрий Венедиктович тоже был неплохим ученым. Работал на оборону, кажется…
– Да, сюрприз, и еще какой! – Я перевела дыхание. – Постараюсь узнать о нем.
– Это совсем не сложно, если вы работаете в милиции.
Петр Аркадьевич вздохнул и снова пару раз пыхнул трубкой.
– Эх, секреты, секреты… Сколько я от этого натерпелся! Мне бы не хотелось огорчать вас, но ваши родители действительно погибли во время раскопок. Вернее, хотелось бы верить, что погибли.
Я с немым изумлением уставилась на него.
– Нет, нет, я не оговорился, – Петр Аркадьевич удрученно вздохнул. – Столько лет прошло, и никаких вестей… Вечером ушли в свою палатку, и все, больше их никто не видел. – Он скривился, как от зубной боли. – Позже мы узнали, что из экспедиционного сейфа исчезла самая ценная находка – золотая гривна, которую мы обнаружили в погребении…
– Они ее… украли? – задохнулась я от неожиданности.
– Сие нам неведомо, – развел руками Петр Аркадьевич. – Приезжала милиция, все перерыла, всех опросила. Нашли местного рыбака, у которого ночью пропала лодка. Словом, решили, что они ушли по Кайсыму. Одного не пойму, почему они выбрали реку? Там страшенные пороги, один за другим. Ребята знали об этом… Не могли они так безоглядно рисковать. Я пытался высказать свои сомнения следователю, но в милиции мыслят прямолинейно, и он меня просто-напросто отфутболил.
– Что-то вас насторожило?
– Ну, как сказать… – пожал плечами Петр Аркадьевич. – Дело в том, что Володя, ваш отец, накануне поспорил со мной. Вернее, мы поругались по-крупному. Вблизи провала мы обнаружили древнее захоронение. Судя по всему, богатого воина, даже князя. Его похоронили в доспехах с золотыми вставками, впрочем, там много чего было: и конские сбруи, и украшения… И я, как начальник экспедиции, приказал сосредоточиться на нем.
– А мой отец? – не слишком вежливо перебила я Петра Аркадьевича. – Почему он спорил с вами?
– Он настаивал на раскопках провала, хотя мы, кроме древнего хлама, ничего в этом месте не нашли, а добрую половину плит, что обрамляли его, растащили местные
– Понятно, – сказала я. – Вернее, совсем ничего не понятно! Какой провал, какое захоронение? Что за Золотая Баба? Что за чертовщина творилась на раскопе? Давайте уж с самого начала, и в деталях, пожалуйста!
Петр Аркадьевич жалобно скривился:
– Знаете, Машенька, а я ведь чувствовал: настанет тот час, когда придется об этом рассказывать, и очень-очень подробно. Так что слушайте! – Он вздохнул. – В прошлое нужно возвращаться, чтобы понять: все могло быть иначе. – Он взял в руки трубку, повертел в руках и заговорил тихо и слегка устало: – Ваши мама и отец окончили тот же факультет МГУ, что и мы с Вероникой. Учились в аспирантуре, писали диссертации. Мы планировали провести раскопки скифского кургана в Алтайском крае. По этой причине, как я сказал, Вероника в тот раз не поехала, осталась с вами. И тут, как гром среди ясного неба, сообщение из Макаровки о провале, в котором местные жители обнаружили странные каменные плиты.
– Макаровка? – растерялась я. – Так это ваша экспедиция там работала? Но это же совсем близко от Марьясова! Вернее, относительно близко! Говорят, Макаровка вымерла после тех раскопок. Неужели правда?
– Кто его знает, – покачал головой Петр Аркадьевич, – в последние двадцать лет масса деревень исчезла. Колхозы распались, население спилось, а те, кто потрезвее, в города подались. Так что исчезновение Макаровки вряд ли связано с раскопом. Но людская молва… Словом, слушайте дальше и сами делайте выводы…
Он помолчал мгновение, глядя поверх моей головы.
– На чем я остановился? Ах, да! – Он шлепнул ладонью по лбу. – Плиты… На них были выбиты странные кресты. Один из них, вернее его копию, мы имеем счастье лицезреть.
– Вы говорите, что была еще одна копия, которую недавно украли?
– Истинно так! Ее скопировал ваш отец. Очень слабая копия, не все детали просматривались, буквы тем более. Кстати, он расшифровал ее, но, кажется, частично. А через два дня ваши родители, как я уже говорил, исчезли. Поэтому я так удивился второй копии, надо сказать, более качественной, чем первая. Но как эта запись оказалась у Вероники? – Петр Аркадьевич нахмурился. – Неужели все-таки ваши родители живы? Хотя…