От Орлеана до Танжера
Шрифт:
И больше мне не доводилось слышать о нем. Но вот встреча за табльдотом [60] в марокканской корчме.
Не без оснований говорят, что все случается в жизни!
— Значит, — толковал я во время нашей прогулки по центральной улице, — ты дезертировал после какой-то очередной проделки… Но ты же поклялся ничего больше не вытворять!
— А я снова потратиль чужой деньги…
60
Табльдот — общий обеденный стол в пансионатах, курортных столовых и ресторанах.
Мой шалопай после такого самоуправства вполне мог быть приговорен к расстрелу, но ему посчастливилось добраться до Туниса, где он перепробовал все занятия, кроме достойных, разумеется.
— Ну, а теперь? — спросил я, выслушав рассказ, из которого, к большому сожалению, мне приходится опускать самые живописные места.
— Я сталь собственник!
— Как?.. — не поверил я своим ушам.
— Да, собственник! Я работаль… добилься успеха… мне выпаль шанс… получиль наследство… Я начальник дуара [61] … с шатрами, быками, коровами… и еще лошади, верблюды, мехари [62] … Я живу лучше, чем генерал, начальник дивизии… пью вино бордо, заказываю коньяк в кафе и начинаю завтрак с абсента…
61
Дуар — табор бедуинов (кочевых и полукочевых арабов Аравийского полуострова и Северной Африки).
62
Мехари — верховые верблюды.
— Несчастный, сколько же честных людей ты отправил на тот свет, чтобы завоевать такое положение?
— Нет, я не такой глупец! Иначе султан посадил бы меня на громоотвод самой высокой мечети!
— Значит, ты занимаешься контрабандой?
— Нет! Говорю же тебе… я собственник.
— Твой дуар далеко отсюда?
— Восемь дней верхом.
— А есть там дичь, в твоих краях?
— Кабаны в мастиковых [63]
63
Мастиковое, или мастичное, дерево — вечнозеленый кустарник или деревце из рода фисташковых.
64
Альфовые, альфа — злаковые растения.
— Черт побери! Все это страшно соблазнительно, трудно устоять…
— Ну так приезжай! Будем считать, что договорились.
— Я не отказываюсь… Но позволь мне еще подумать до завтра.
Наутро я проснулся довольно поздно, следуя своей давней привычке, и, быстро завершив туалет, направился в комнату Мохаммеда, чтобы заявить ему о своем согласии.
Скромный номер был пуст.
— Ах, дьявольщина! — разочарование отрезвило. — Этот бузотер посмеялся надо мной и провел за нос, как новичка.
В плохом настроении я вышел на улицу, привлеченный конским топотом и громкими криками.
Вообразите же мое удивление, когда я увидел Мохаммеда во главе полутора десятков вооруженных до зубов арабов, восседавших на великолепных породистых конях, которые в нетерпении били копытами у дверей гостиницы.
Нагруженные ящиками мулы образовали другую, безмятежную группу, буквально заполонившую все подступы к нашему жилищу.
— А! Вот и ты, — крикнул мне, смеясь, «собственник». — Я не теряль даром времени… Все закуплено, уплачено, упаковано. Ты видишь, мои люди готовы к отъезду… Я купиль для тебя один хороший кобыль и один муль для багажа… Вот они, я их привел…
— Клянусь Богом, ты угадал! — воскликнул я, восхищенный приключением. — Принимаю от всего сердца твой дар, и, если ты не приврал и в твоих местах действительно водится дичь, я развлекусь по-княжески!
Не минуло и четверти часа, как чемоданы были водружены на мула, я занял место в седле, и караван тронулся в путь, на открытие моей первой марокканской охоты.