От печали до радости рукой подать
Шрифт:
Приведу простую иллюстрацию. Маленький ребенок всегда с готовностью улыбается в ответ на улыбку взрослого человека или побуждает человека улыбнуться ему в ответ. За счет этого укрепляются и формируются синапсы, имеющие отношение к доверию, уверенности в себе и людях, стремлению к общению, самостоятельности, инициативности. Синапсы, сформированные таким образом, укрепляются в нейроновой карте, становятся неотъемлемой частью характера человека. Но рано или поздно человек попадает в ситуацию, когда его оптимизм не поддерживается, его улыбка и выражение доброжелательности отвергаются. Для того, чтобы оградить его от разочарований и внутреннего дискомфорта, лимбическая система разрушает ставший ненужным, по ее
Важно понять, что человек, который потерял веру в людей, в добро, в достоинство, честность, обрекает себя на нейробиологическое нездоровье. Восстановление возможно, но оно целиком зависит от самого человека, насколько он готов изменить образ своих мыслей.
Каждый делает свой выбор сам: либо корректировать свою нейроновую карту и выстраивать синапсические позитивные дорожки, либо продолжать плыть по течению реки под названием Разочарование, в соответствии с тем, как научена реагировать его лимбическая система).
Существует
Три реакции лимбической системы
которые она использует в случае опасности, боли или психологического дискомфорта: бегство, оцепенение и агрессия.
Все вышеперечисленные примеры из жизни Игоря, Сергея, Вики – были иллюстрацией реакции бегство.
Оцепенение – это такая реакция, когда человек как бы отключается, впадает в ступор.
Что же касается агрессии – это реакция нападения, насилия (вербального, физического, духовного или эмоционального).
Проиллюстрировать все реакции можно обычной ситуацией в песочнице, когда у ребенка кто-то из детей пытается отобрать игрушку. Нормальное поведение, которому, кстати, должны научить ребенка взрослые, подразумевает, что ребенок будет защищать себя, а в случае необходимости обратится за помощью к взрослому человеку.
Если взрослые не научили ребенка сознательному поведению, ребенок оказывается один на один с болью, вызванной страхом и чувством горечи от несправедливости. То поведение, которое ребенок практикует в данной ситуации, направлено на снижение порога этой эмоциональной боли.
Реакция бегства активизирует выброс норэпинефрина, химического вещества, которое как бы переводит стрелки: от внутреннего дискомфорта к активизации других видов деятельности. Такой ребенок убежит, расплачется, обидится, будет искать себе другое занятие.
Реакция оцепенения активизирует выброс серотонина, химического вещества, которое подавляет внутренний дискомфорт, как бы загоняя его внутрь. Такой ребенок на некоторое время замирает, стоит, моргает, молчит. Потом отходит в сторону и отвлекается на другую деятельность.
Реакция агрессии активизирует выброс дофамина, который активизирует внутренний дискомфорт настолько, что он выливается наружу через проявление гнева. Ребенок нападет на обидчика, толкает его, может ударить, обозвать.
И что важно, главное отличие реакции лимбической системы от сознательного действия состоит в том, что последнее предполагает возможность решения проблемы эмоциональной боли, а реакция действует как временный анальгетик.
Когда же анальгезирующее действие проходит, внутренний дискомфорт возвращается, тогда ребенок пытается себя чем-то успокоить: конфетой, активиацией зрительных образов (например,
>> (перейти к дальнейшим комментариям)…
Мой брат Серега дал мне прочитать свой «Блог_Ящуров», и я решила зайти под именем Я.О. (Ящур Оксана).
Серега уехал с умниками школы на какую-то олимпиаду. Сколько помню его, он всегда был умником, и раньше меня это раздражало, а сейчас вот думаю: с каких это пор слово «умный» стало ругательным? Да и не только это слово. Сегодня, например, Натка на меня разозлилась за то, что я ей чистую тетрадь не дала, а мне просто захотелось повредничать, и с сарказмом на весь класс выдала: «Ну, конечно, ты же у нас теперь такая вся из себя порядочная, воспитанная, и других решила повоспитывать!» И представляете? – я ее послала далеко… и еще толкнула, как бы невзначай, но сильно. А потом, подключив свои лобные доли, подумала: «Ну и странная я, однако, особа! Вместо того, чтобы поблагодарить Натку за комплимент, да еще при народе, я ее обидела. Кроме этого, я ведь и сама предстала в невыгодном свете. В общем, решила, что завтра первое, что сделаю, поблагодарю ее – при всех!
Трудно воспитывать себя. Других легче. Восхищаюсь Серегой. С тех пор, как он решил воспитывать свою лимбическую систему, он ни разу не зашел в порно, по крайней мере, я этого не замечаю. Раньше несколько раз я заставала его в неприглядном виде: зрачки расширены, как у Артура-наркомана после принятия дозы, весь какой-то возбужденно-жалкий, глаза отводит в сторону, а моську (лицо, значит, свое) в умную маску прячет: «Я, дескать в Интернете ищу важную информацию для реферата». В такие минуты он напоминал нашего папочку, когда тот приходит в состоянии ходячей алкогольной зануды.
Кстати, сегодня отец именно таким явился домой, на маму наехал, что это она во всем виновата: пьет он из-за нее; я учусь плохо из-за нее, мать ее родная, бабушка наша, с ума спятила из-за нее; и единственный достойный член семьи нашей, мой брательник Серега, достойным стал только благодаря достойному папаше…» Я никогда не понимала, как мама может выслушивать весь этот бред. Я так и сказала ей сегодня, а мама вся сжалась как-то и заморгала, а я в этот момент поймала себя на мысли, что она меня раздражает не меньше отца. Тут папочка накинулся на меня, обозвал меня шлюхой, вспомнил про дочку своего собутыльника, которая родила в 15 лет недоношенного ребенка и вскоре умерла от передозы; и про какого-то парня, у которого ВИЧ; и про заразные венерические заболевания. Пламенную речь свою он закончил тем, что потребовал от мамы сводить меня к гинекологу, сдать все анализы, чтобы знать заранее, что за зараза живет в его доме. Я им выдала по полной, если честно, уже не помню, что именно я говорила, но это было очень громко и грубо, мне даже стыдно вспоминать. Я ушла в свою комнату, изо всех сил хлопнув дверью. А потом мама меня добила. Когда отец заснул, она вошла ко мне в комнату и спросила, в какой день мне будет удобнее сходить к врачу. Меня как будто сорвало с катушек. Сколько гадостей я наговорила маме, а потом и бабушке, которая вбежала вслед за мамой и начала стыдить меня. Кончилось тем, что я схватила телефон, подняла его над головой и крикнула, что, если они сейчас же не уберутся из моей комнаты, я этот новенький аппарат разобью и растопчу в пыль. И опять я заметила, как сжалась моя мама, побледнела, замерла как-то, причем было видно, что переживает она не за телефон, а боится меня! Бабушка, обозвав меня крепким словом, увела маму.