От Петра I до катастрофы 1917 г.
Шрифт:
Сатанинское отношение Петра было не только к родному народу, но, соответственно, и к родной Природе, как, например, выше мы наблюдаем варварскую вырубку дубовых рощ в Воронежской губернии. Историк Ключевский также отметил этот факт: «ценное дубьё для Балтийского флота - иное бревно ценилось в тогдашних рублей сто, целыми горами валялось по берегам и островам Ладожского озера…». Масштабы строительства у Петра были огромны, и масштабы бесхозяйственности таких же размеров. Затем Пётр кинулся в другую крайность и сделал «крайним народ» - под страхом смерти, поставив демонстративно виселицы на краю лесов, запретил крестьянам вырубку в лесах для своих нужд. Теперь крестьяне без особого
Поклонник Петра, неисправимый западник А. Герцен, писал о Петре Первом - «доводил денационализацию гораздо дальше, чем делает это современное правительство в Польше… Правительство, помещик, офицер, столоначальник, управитель (интендант), иноземец только то и делали, что повторяли - и это в течение, по меньшей мере, шести поколений - повеление Петра Первого: перестань быть русским и ты окажешь великую услугу человечеству» (Статья Герцена «Новая фаза русской культуры»).
Это страшное направление удара космополита Петра Первого объяснял знаменитый Карамзин:
«Искореняя древние навыки, представляя их смешными, глупыми, хваля и вводя иностранные, Государь России унижал россиян в их собственном сердце», «Петр не хотел вникнуть в истину, что дух народный составляет нравственное могущество государства, подобно физическому, нужное для их твёрдости».
ГЛАВА 4.
«Ноу-хау» Петра I в экономике и население подвластной территории
Мои критики могут сказать: «Не важно, какими методами Петр добивался успеха, но успех был очевиден», наглядный пример - город Петербург, выглядит убедительно, но ужасное состояние России в конце правления Петра, в том числе и экономическое, вызывает желание разобраться в причинах.
А большие экономические проблемы у Петра начались с Нарвской битвы.
Расправившись со стрельцами и поменяв календарь, Петр решил повоевать. Началась война между Польшей и Швецией, и Петр решил, что это удобный момент начать войну со Швецией и выйти к Балтике. В конце 1700 года Петр двинул 40-тысячную армию на шведскую Нарву. Франц Лефорт в 1699 году умер, но остальные кокуйские иностранные уроды продолжали возглавлять русскую армию. Оказалось, что после азовского похода Петр никаких выводов не сделал.
Армия под руководством Петра 3 октября подошла к городу Нарва на одноименной реке, и взяла город в осаду. Почти два месяца 40-тысячные русские войска под руководством Петра «великого» и бездарных иностранных генералов не могли взять город, который защищал гарнизон численностью не более полутора тысяч человек под руководством толкового командира. Петр, обладая таким огромным превосходством сил, надеялся на взятие крепости с первого штурма и не был готов к длительной осаде, то есть - через пару недель боёв закончилось продовольствие и боеприпасы. Голодные злые солдаты, ночующие в снегу, проклинали Петра и его иностранных генералов, начались болезни. В армии были настолько сильны роптания, недовольства и опасные настроения, что Петр не стал рисковать и покинул армию, якобы чтобы ещё собрать армию и прислать её на помощь первой. Руководство армией передал иностранному «специалисту» герцогу де Кроа.
Швеция отправила небольшую армию во главе с королем Карлом Двенадцатым на помощь окруженной крепости. 30 ноября 12-тысячная армия шведов во главе с королем с марша атаковала русские позиции и разгромила русскую армию. В панике русские бросились бежать через реку на восток. Мост не выдержал бегущих и рухнул в реку, лишив русских пути к отступлению. Ничего не оставалось, как броситься в ледяную воду и пересекать
В итоге, благодаря Петру и его иностранным друзьям, Россия осталась без армии и артиллерии, полностью беззащитной, не говоря уже о многих тысячах погубленных русских людей.
России здорово повезло, что Карл Двенадцатый решил не идти вглубь России, ибо он беспрепятственно дошел бы не только до Москвы. Петр в панике приказал крестьянам и горожанам рыть земляные укрепления. Поскольку, как правило, церкви стояли на возвышенностях, то на всём пути от Новгорода до Москвы Петр приказал засыпать церкви землёй, создав таким образом высокие холмы, и поставил на них пушки прескверного качества, наскоро изготовленные из церковных колоколов, хотя из всех снятых колоколов были использованы только 10%. Это, конечно же, было смешно и не помогло бы, опять пришлось бы собирать по Руси народное ополчение. Но повезло - молоденький шведский король, воодушёвленный победой над превосходящими русскими войсками, пошел воевать с давними заклятыми врагами - поляками, двинул свою армию на Польшу.
Петру же вдруг понадобилось большое количество денег - чтобы заново создать армию и её вооружить. Откуда взять деньги? Конечно, - у бедного народа. И Петр Первый увеличил налоговое бремя на народ в несколько раз, каких только налогов не было: подушные, корабельные, драгунские, рекрутские и ещё много различных «запросных» поборов: на арбузы, на огурцы, на гробы, на заключение брака, на похороны, на свечи, на дрова, на печи с трубой и т.п. В общем, фантазии можно позавидовать. «Запросные» налоги сборщики налогов могли сами придумывать.
Помните, как большевики ввели налоги на яблоньки и груши, после чего в России садов не осталось. Удивительная аналогия кровавых большевиков с кровавым Петром на каждом шагу.
Даже принцип сбора большевики переняли у Петра - сборщики налогов, как и большевистские продотряды, были стимулированы - им разрешалось определенную часть от собранного брать себе на жизнь, то есть - чем больше собрал - тем больше доля сборщика.
Петр Первый ввел новый принцип сбора налогов - не с деревни или станицы, не с двора или дома, а - с каждого человека - подушный налог. Для этого он организовал поголовную перепись населения.
«Подушная подать собиралась военными примерно так же, как это делалось в Индии англичанами, а на острове Ява - голландцами», - пишет А. Буровский и цитирует историка Ключевского:
«Полковые команды, руководившие сбором подати, были разорительнее самой подати. Она собиралась по третям года, и каждая экспедиция длилась два месяца. Шесть месяцев в году сёла и деревни жили в паническом ужасе от вооруженных сборщиков, содержавшихся при этом за счёт обывателей, среди взысканий и экзекуций. Не ручаюсь, хуже ли вели себя в завоеванной России баскаки времен Батыя».