От подушной подати к подоходному налогу
Шрифт:
В то же время П.Н. Милюков, выпуская на исходе XIX в. очередное издание своих отнюдь не культурологических «Очерков по истории русской культуры», прямо подчеркнул, что «выкупные платежи не есть подать, а уплата долга». Этими словами он пояснял тезис о том, что отменённая подушная подать «не заменена никакой новой», и система прямых налогов «находится в состоянии полного разрушения». Любопытно при этом, что буквально несколькими строками выше, иллюстрируя падение роли подушной подати со времён Петра Великого, автор отдавал дань уже сложившемуся стереотипу: «теперь, включая даже выкупные платежи [курсив мой. – А.К.] помещичьих и государственных крестьян, общая цифра прямых податей приближается уже к десятой части всего бюджета» 60 .
60
Милюков П.Н. Очерки
Можно думать, что существенную роль в складывании ошибочного клише сыграло стремление большинства авторов покончить с выкупными платежами. Добиться отмены кредитного платежа в условиях разветвлённой и могучей кредитной системы – занятие безнадёжное. Для начала надо было «превратить» выкупные платежи в налог, при обсуждении которого уже можно использовать понятие справедливости. Публицисты XIX в. со своей задачей справились – и выкупные платежи были, на благо крестьян и всей России, отменены.
Но с тех пор, как отмена выкупных платежей перестала быть злобой дня, их можно и нужно оценивать независимо от политической борьбы XIX в. Выкупные платежи – тяжкое бремя для крестьян пореформенной России, в одном ряду с налогами; выкупные платежи – это даже часть крупной налоговой реформы, но не часть налоговой системы. Это представление постепенно утверждается в исторической литературе. Выкупные платежи достаточно определённо отделяются от прямых налогов в книге О.И. Марискина 61 . М.А. Давыдов в борьбе против «ноющей историографии» не просто разделил эти явления, но вполне справедливо противопоставил их, насытив свою краткую филиппику многими восклицательными знаками 62 .
61
Марискин О.И. Государево тягло. Налогообложение крестьянства России во второй половине XIX – первой трети XX века (по материалам Среднего Поволжья). Саранск: изд-во Мордов. ун-та, 2004. С. 68–70.
62
Давыдов М.В. Двадцать лет до Великой войны: российская модернизация Витте– Столыпина. 2-е изд. СПб: Алетейя, 2016. С. 152–153.
Такое решение вопроса о выкупных платежах оставляет недоумение насчёт реформы 28 мая 1885 г.: выходит, что после отмены круговой поруки на крестьянах вовсе не осталось налоговых обязательств? Получается, что после окончания выкупных платежей – пусть через двадцать, а у кого-то и через сорок с лишним лет – крестьяне должны были остаться вовсе свободными от налогов?
Это совсем не так. И дело даже не в сохранившихся мирских и земских сборах, которые расходовались в значительной (если не решающей) степени по указке государства (на содержание местной администрации и арестантских мест). Дело в том, что ко времени отмены подушной подати в России существовал государственный поземельный налог. То был побочный продукт эволюции земских сборов, появившихся в России гораздо раньше земских собраний и неоднократно реформированных при Александре II 63 . Поземельному налогу подлежали все земли, облагаемые местными земскими сборами, кроме земель казённых.
63
А именно: государственный поземельный налог появился согласно закону 10 декабря 1874 г. «О прекращении отдельного существования государственного земского сбора и присоединении его, с 1875 года, к общим государственным доходам». Подробнее см.: Кириллов А.К. Земские налоги: сибирские особенности (2-я половина XIX – начало XX в.) // Проблемы социально-экономического и культурного развития Сибири XVII – XX вв. (Фронтир в истории Сибири и Северной Америки. Выпуск 5). Новосибирск: РИПЭЛ, 2005. С. 163–180.
Дабы не обременить благородных землевладельцев, поземельный налог не делали большим: средние по губернии оклады в 1884 г. колебались от 0,25 коп. до 17 коп. с десятины 64 . Поземельный налог давал казне в несколько раз меньше, чем подушная подать. После отмены подушной подати сборы выросли, но не значительно: крестьянские платежи, по данным государственного контролёра П.Х. Шванебаха, увеличились с 4,5 млн руб. в 1880 г. до 6,8 млн в 1887 г. 65 К 1890 г. сумма поземельного налога «с земель сельских сословий» выросла до 7,6 млн руб. (с земель частных владельцев в тот год причиталось 5,3 млн руб.) 66 .
64
ПСЗ-3. Т. IV. 1884 год. Спб, 1887. № 1962. С. 16–17. Приложения: Штаты и табели. С. 32.
65
Шванебах П.Х. Наше податное
66
Ежегодник Министерства финансов. Вып. XXI. Спб, 1894. С. 116–117.
Следовательно, повышение поземельного налога как средство латания дыры от ликвидации подушной подати не идёт в сравнение с переводом на выкуп бывших казённых крестьян (давшим 20 млн руб.). И всё-таки поземельный налог важен. Это был задел на будущее. Пока на крестьянах лежат более тяжкие платежи, его можно не использовать в полную силу (более того: в 1896 г. будет объявлена 10-летняя льгота, общий размер поземельного налога снизится с 13,3 до 5,8 млн руб.) 67 . Но когда выкупные платежи исчезнут, ставки налога можно будет существенно увеличить, и это будет общее для всех сословий увеличение, не дискриминирующее крестьян.
67
Департамент окладных сборов 1863–1913. Спб, 1913. С. 170.
Поэтому, хотя поземельный налог и не был создан с нуля в результате реформы, итог реформирования крестьянских налогов в 1885 г. можно подвести такими словами: на смену подушной подати пришёл поземельный налог.
Так в 1885 г. Россия окончательно избавилась ещё от одного клейма крепостной эпохи. Реформа эта во всяком случае не менее значительна, чем отмена рекрутчины, и буквально (имея в виду отмену подушной подати с мещан) продолжает логику реформ, начатых в первой половине 1860-х годов.
Но хрестоматийно известный набор «Великих реформ» отмену подушной подати не включает. Объясняется это просто: какое же может быть продолжение «Великих реформ» при Александре III, душителе свободы и деятельном покровителе контрреформ?! Вопрос этот, как будто риторический, на самом деле заслуживает обсуждения.
Периодизация истории страны по царям – детский возраст исторической науки. Но «Великие реформы» Александра II и «Контрреформы» Александра III – понятия не из истории страны, а из истории государственной политики. Это – другое дело: ведь царь – ключевой участник законодательного процесса. Если убеждённый реформатор на троне сменяется убеждённым консерватором, то ясно, что начнётся новый этап внутренней политики.
Парадокс, однако, в том, что Александр II проводил «Великие реформы», не будучи либералом. Каждой из реформ он решал практическую задачу в более или менее широком понимании этого слова. Наверное, его знаменитые слова, сказанные на коронации московским дворянам, о том, что лучше отменить крепостное право сверху, чем ждать его отмены снизу, отражают не все практические соображения молодого царя. Но хорошо известно, что побуждение проводить эту реформу появилось у него только после поражения в Крымской войне. И это отличает его от убеждённых либералов вроде Н.А. Милютина, которых он использовал для решения насущных задач, а затем отодвинул в сторону. Показательно и объяснение, которое он дал одному из главных реформаторов А.В. Головнину при отставке в 1866 г.: «Вполне ценю твои намерения и твоё усердие и ни в чем не могу тебя упрекнуть, но против тебя сильно возбуждено общественное мнение, и что бы ты ни делал, все истолковывается в дурную сторону. Теперь нужны люди новые» 68 .
68
Стафёрова Е.Л. А.В. Головнин и либеральные реформы в просвещении (первая половина 1860 гг.). М.: «Канон+» РОИИ «Реабилитация», 2007. 512 с.
В 1855 г. в стране началась «Оттепель» – и Александр II принялся за реформы. В 1866 г., после покушения Д.В. Каракозова, общественное настроение окончательно изменилось – и резко изменилась политика. Н.А. Некрасову в начале 1870-х гг. оставалось лишь с тоской вспоминать «благодатное время надежд». В историографии принято именовать эту новую политику «откатом реформ», подчёркивая отличие от дальнейших «настоящих контрреформ» Александра III. Однако качественного различия между двумя этапами нет. И здесь, и там, мы видим мелкое «обкусывание реформ» (ограничение построенного реформаторами) примерно на одном и том же фронте (самоуправление и суд). Здесь и там видим крупные, коренные консервативные новшества – монополия на университетское образование для выпускников классических гимназий (1871) и земские начальники (1889). Видим новые реформы там, где они ещё не были проведены (городская и военная при Александре II, податная и рабочая – при его сыне). Видим – более того – воплощение при Александре III консервативных законопроектов, разработанных ещё при его отце: таковы университетский устав и положение о городских банках 69 .
69
Щетинина Г.И. Университеты в России и устав 1884 года. М.: Наука, 1976; Кириллов А. К. Новое и старое в регулировании городских банков в эпоху «Великих реформ» // Вопросы истории. 2003. № 9. С. 143–146.