От пращуров моих (Часть 1)
Шрифт:
Беспокоит меня Ляля по ее здоровью - ей нужно отдохнуть
в глуши от шума городского. Пиши, как у вас жизнь? Что поде
лываете? Что за город и каковы обитатели?Пиши закрытое пись
мо - в нем можно больше написать. Ну пока - пишу на дежурст
ве в амбулатории - 12 час.ночи - пора спать. Желаю вам всего
хорошего. Здоровья, бодрости. Пожелайте и мне того же.
Целую вас и в ожидании
ответа остаюсь ваш
Ф.Б."
Примерно в это время
чили письмо-записочку от моего отца б/д о том, что он был в
бою и сейчас ему приходится там часто бывать.Передает приветы
585
и наилучшие пожелания.К этому же времени относится его же от
крытка б/д ко мне с обратным адресом: Москва, ул.П.Осипенко
д.62а редакция газеты "Красный Воин" Либединский.
Примерно в это же М.Т. время получила 2-е письмо от Вали
Герасимовой от 13 ноября 41 г. Живет она внешне стабильно.Пи
сьмо наполнено вопросами о судьбе Юры (моего отца), Муси(ма
тери моей), Ольги (Неклюдовой - жены моего отца в это время)
Как следует из следующего письма Баум ей ответов не писала.
9 12 41 г.
– Письмо М.Т. к дочери Марии (упомянуто)
15 12 41 г.- Телеграмма М.Т. к дочери Марии (упомянуто)
1942 г.
Момент встречи этого нового года я не помню, но именно с
этим временем у меня связано следующее воспоминание. Я у баб
ушки на ул.Фрунзе. Жили мы вдвоем в доме бобыля, ушедшего на
фронт, а хозяйкой дома считалась его дальняя родственница. О
ней и пишет бабушка как о нашей хозяйке в своих письмах моей
матери. Дом - избушка в одну комнату - с огромной русской пе
чью. Сбоку от печи узкий проход с дверью на узкий мост за ней.
В проходе окно, из которого видно крыльцо нашего дома и сос
едний, хозяйкин, дом. Оба дома стояли рядом поперек и посере
дине широкой улицы, спускавшейся вниз и далее круто-заворачи
вающая направо. Перед домом небольшая полянка перед горкой с
которой на санках съезжала вся окружающая малышня. В это вре
мя я в интернате читал "Тиля Уленшпигеля" и дома эти увяза
лись в моем зрительном воображении с родными домами Тиля и
Нелле.
В передней части комнаты, куда выходит большой зев печи,
у окна стоит чисто выскобленный стол, по левую сторону широ
кая кровать, на которой мы обычно спим валетом. По другую под
образами широкая лавка, на которой спала бабушка, когда я в
очередной раз болел или у меня был притуп малярии. Но чаще я
был в интернате и бабушка жила здесь одна.
И вот ночь под новый год и у меня начинается приступ ма
лярии. Я лежу на кровати
гревающимся лбом прохладные струйки от низкого окна и над за
навеской вижу снежную круговерть в темноте улицы. Баум сидит
напротив и при свете лампы что-то штопает и иногда с тревогой
на милом точеном худобой лице взглядывает на меня. Когда она
временами встречается со мной взглядом, то улыбается мне при
ветливо и ободряюще. Так она и будет сидеть пока приступ у не
пойдет на спад. Тихо, лишь слышно подвывание ветра в трубе,
потрескивание фитиля в лампе, да какие-то постоянные потреск
ивания, поскрипывания - такие постоянные и привычные в любом
деревянном доме.
586
Мне видна часть окна в проходе у печки. И вот я вижу как
у двери на крыльце возникает какая-то темная масса. И почти
сразу слышно несмелое постукивание в окно. Бабушка выходит на
мост, что-то спрашивает, потом гремит засовом и через некото
рое время в дверь входит она, а за ней две закутанные женские
фигуры, слышен плач ребенка.
Как потом вспоминала бабушка:- Вышла я в коридор и спра
шиваю: - Кто там?
– а из-за двери высокий такой жалобный жен
ский голос: - Пусти, хозяйка, цыгане мы... Двое нас и ребенок
грудной... Весь город прошли - никто не пустил- замерзаем со
всем...
Сначала мне жутковато стало, а потом думаю - ну что они
нам сделают нищим в голой избе? Пущу - ведь потом - совесть
загрызет - живые ведь люди. А что никто не пустил, так ведь
в ночь под новый год - по примете в свой дом никто чужого не
пустит - плохая примета. А мы сами как цыгане и дом ничей и
мы неизвестно еще нужны ли еще кому-нибудь...Может спасет нас
Бог, охранит в своей благости.
И пустила...
Цыганки повозились в проходе у печки,устраиваясь на по
лу и лежанке около теплой еще печки.А бабушка опять прошла на
свое место и привычнвм движением взяла шитье и продолжала ла
тать какую- то мою износившуюся одежку.
Одна из цыганок встала, подошла к столу и спросила:
– Что, хозяйка, не спишь, нас боишься?
– Да нет - если бы боялась- не пустила бы. А так что вы,
что мы - бездомные и чужом доме гостим...
– Так вы - выковыренные?
– Да.... именно...
– Так, почему не ложишься?
– Да у внука приступ малярийный начинается, а он при вы
сокой температуре беспокойный - разбрасывается. Вот я и стор
ожу: и накрыть, и попить дать и чтоб с кровати не упал... Мо